Александр Галин - НАЛ и НЛО

Горкий. Алексей Николаевич, может быть, теперь вы попробуете всё объяснить Лидии Петровне. Я думаю, что вашей жене пока ситуация не вполне ясна. Я оставляю вам документы. Пусть Лидия Петровна их посмотрит. Я не могу больше… Я задыхаюсь. Видимо, у меня аллергия на это запах.

Петровна. Да, уж вы, пожалуйста, мужчина, оставьте нас вдвоём с мужем. Подождите там, в машине. Окошки закройте — вам легче будет.

Горкий. Да-да… я так и сделаю.

Уходит.

Каштанов. Петровна, ты так с Сергеем Ивановичем себя не веди. Ты ещё ему спасибо скажешь. Он золотой мужик!

Петровна. Ага! И фамилия: ни Горький, ни Сладкий… Чей костюм на тебе?

Каштанов. Мой. И штиблеты мои.

Петровна. А чего же мал-то костюмчик? В салонах у вас в Москве свет экономят? В потёмках ты его покупал?

Каштанов. Сейчас так модно, потуже.

Петровна. Ты, значит, теперь по моде одеваешься?

Каштанов. Не нравится тебе — я другой куплю, пошире.

Петровна. А на что же это ты его купишь? На пенсию?

Каштанов. Ты что, Петровна, до сих пор не поняла, про что речь?

Петровна. Про что? Про миллионы твои? Это ты своим профурам на шести сотках рассказывай!

Каштанов. Помнишь, двенадцать лет назад встречались мы с Борькой Велеховым? Он тогда приезжал с новой женой… Помнишь?

Петровна. У него их много было, новых! Какая новая, какая старая — я помнить не должна.

Каштанов. Не о жёнах речь. Мы с ним выпили… Помнишь?

Петровна. С кем ты только не пил — я всё это помнить должна?

Каштанов. Потом вы с бабой его ушли за грибами. Какой-то на вас милиционер пьяный нападал…

Петровна. Я помню! Я всё хорошее помню. Память у меня не твоя, не ослабла.

Каштанов. Борька же шустрый был. Он уже тогда начал заниматься какой-то кооперацией, и он мне говорит… Он мне говорит: «Каштаныч, сейчас умные люди фирмы открывают. Давай и мы с тобой чего-нибудь откроем. У меня на мой адрес уже одна фирма зарегистрирована, давай — на твой». И говорит: «Там надо, чтобы числилось побольше народу в учредителях. Давай с Петровной в учредители». Я помню, ещё обиделся, подумал: он ко мне не то что как друг приехал, вспомнить былые деньки, корабельную жизнь, а ему учредители нужны. Ну я, конечно, этого всего ему не сказал. Говорю: «Борька, какой я учредитель! Я не по этой части»…

Петровна. Вот именно! Каштанов у нас по петушиной!

Каштанов. Я матрос, я могу морду набить. Если надо — пожалуйста. Он говорит: «Сейчас умные люди страшенные деньги делают». Давай, говорит, твой паспорт и Петровны паспорт давай, а будет у меня с этой фирмы лишняя денежка, я тебе на бутылку всегда накину.

Петровна. Во-от! Это наша валюта! Что, где, почём — но нам платите в поллитровках, а сдачу давайте чекушками. Чего-то не больно он тебе накинул! С тех пор он к другу-то не приезжал.

Каштанов. Закрутился.

Петровна. Мог бы помочь товарищу!

Каштанов. Да я и забыл, про то что мы с тобой учредители.

Петровна. Это ты учредитель! А я ничего не учреждала. А Борька твой жук — я всегда тебе говорила!

Каштанов. Слушай! К нему, значит, с год назад подступились два прокурора, говорят: «Нам больно название Вашей фирмы нравится. Оно пришлось нам по душе»… Усекла?

Петровна. Нет.

Каштанов. Новая аналитическая логика…

Петровна. Ну, логика… И что?

Каштанов. Говорю по буквам: новая аналитическая логика — Н… А… Л…

Петровна. Нал…

Каштанов. Он самый! «Поделитесь налом, гражданин Велехов!» А он им сказал: «Нет!» — и подписал себе приговор.

Петровна. А это которые прокуроры? Не те, что к Розке приезжают?

Каштанов. А других прокуроров уже нет?

Петровна. Так они, прокуроры, не Кузинские?

Каштанов. А дальше Кузина уже света нет?

Петровна. Ну а ты здесь с какого бока? Как они тебя-то нашли, учредитель?

Каштанов. Я в Марусино шёл за пивом. Остановилась машина, вышли парни какие-то. Говорят: «Гажданин Каштанов?» — «Он самый». — «А мы за вами. Садитесь с нами». Я говорю: «Ребята, а чего я сделал такого?» На руки мне наручники — и в машину. Привозят меня в Москву. По каким-то кабинетам водят, в анфас-профиль снимают. Короче, заводят в кабинет, и вот с таким рылом, как кадушка, прокурор как грохнул кулаком по столу, как заорёт: «Мы считаем, это ты, Каштанов, Велехова грохнул!»