Миро Гавран - Муж моей жены. Возвращение мужа моей жены

Жаркец: И я. Но я боюсь, что для нас это будет конец семейной жизни.

Креше: Почему?

Жаркец: Мы больше уже не в состоянии ни петь серенады, ни жениться. Прошло наше время, понимаешь?

Креше: Понимаю, но я не хочу жить с такой сучкой. Она так влезла в мое сердце, что ничем не выбьешь. Она же наша красавица, любимая. Что бы мы были без нее — ничто. У нее свои недостатки, но и свои достоинства.

Жаркец: Ну, давай, перечисли эти достоинства.

Креше: Ну… я так сразу не могу вспомнить.

Жаркец: Ну, хотя бы только одно назови.

Креше: Только одно?

Жаркец: Да, назови мне хотя бы только одно ее достоинство, если сможешь.

Креше: Ну… это…

Жаркец: Назови… назови.

Креше: Она — женщина.

Жаркец: Это достоинство? Это ее самый большой недостаток. С ней бы было легче, если бы она не была женщиной.

Креше: Ты думаешь?

Жаркец: Сто процентов. Может, мы и не женились бы.

Креше: Это точно… Слушай, скажи мне откровенно, тебе она нужна? Если нет, отдай ее мне.

Жаркец: Отдать ее тебе?

Креше: Да.

Жаркец: Нет, не могу.

Креше: Ты же сказал, что у нее нет ни одного достоинства.

Жаркец: А если остальные женщины еще хуже нашей Драгицы?

Креше: Ну, у них хотя бы нет двух мужей.

Жаркец: Кто знает. Может, зато у них по четыре любовника.

Креше: Значит, у тебя все-таки есть интерес к этому… телу?

Жаркец: Ну… да. А у тебя?

Креше: И у меня. Что есть, то есть. Я бы хотел, чтобы она была лучше, но если нет, значит, нет.

Жаркец: И у меня лучше никого нет.

Креше: Что есть, то есть.

Жаркец: Приведем ее в чувства?

Креше: Подожди, разработаем тактику.

Жаркец: Хорошо, давай.

Креше: Слушай, я больше не хочу, чтобы она наставляла нам рога.

Жаркец: И я тоже.

Креше: Мы должны взять с нее слово, что она оставит Николу и больше никогда даже не подумает нам изменять.

Жаркец: И что ты думаешь, она сдержит слово?

Креше: Пусть знает, что мы сдадим ее в полицию, если она хоть когда-нибудь подумает нам изменить с третьим.

Жаркец: Да! В этом наше преимущество.

Креше: Давай, приводи ее в себя.

Жаркец берет стакан воды и выплескивает воду на Драгицу.

Драгица: Ой, ой…

Жаркец: Итак, наша верная жена, что нам можешь рассказать о своем Николе?

Драгица: Он… он… о нем можно и не говорить. Я даже не вышла за него замуж.

Креше: О, только этого нам не хватало.

Жаркец: Сучка!

Креше: Гадюка!

Жаркец: Как ты могла такое сделать?

Креше: Это что значит, мы были для тебя не очень хороши?

Жаркец: Разве тебе двоих мужей было мало?

Креше: Если ты это уже начала, то к концу жизни у тебя будет целый гарем. Или как это называется, когда у женщины много мужчин?

Жаркец: Объясни, преступница, если ты любишь только нас двоих, как ты могла сойтись с Николой.

Драгица: Я… знаете, это совсем не то.

Жаркец: Ты же говорила мне, что он умер перед тем, как ты родила Матильду. Что он выгнал тебя с животом и потом умер.

Драгица: Ну… это, он жив.

Жаркец: Вот, жив! И это твое объяснение. Я забочусь о его дочери, сделал из нее лучшую ученицу. Благодаря мне у Матильды все в порядке, она и дисциплинированна и с уважением ко всем относится. Я каждое утро готовлю ей бутерброды для большой перемены. Каждый день после обеда делаю с ней домашнее задание. А моя жена с ее отцом — развлекаются. Уже шесть месяцев!

Креше: Я же сказал тебе, что она обычная сучка, и ее надо в тюрьму, чтобы она пришла в себя.

Жаркец: И мне кажется, что так будет лучше для нас троих. И посмотрим, придет ли к ней в тюрьму ее Никола и принесет ли ей продукты и какой-нибудь любовный роман.

Драгица: Это не реальность. Это страшный сон. Это самый плохой день в моей жизни.

Креше: Завтра тебе будет еще хуже. А послезавтра — еще хуже, чем завтра, потому что дальше по жизни ты пойдешь одна, без двух старых дураков, которые были тебе во всем опорой.

Жаркец: Пусть госпожа профессиональная жена изволит объяснить, зачем ей нужен любовник. И пусть поторопится, пока мы вообще разрешаем говорить.