Миро Гавран: Муж моей жены. Возвращение мужа моей жены

Жаркец: Что ты хочешь этим сказать?

Драгица: Я хочу сказать, что каждому из вас я отдавала все до конца. И что ни один из вас не чувствовал, что делит меня с кем-то еще. Я имею в виду, что ни один из вас не думал, что я ему изменяю. Разве не так?

Креше: Ну…

Жаркец: Да, это правда.

Драгица: Вот, видите. Я чувствовала это, я знала, что вы оба довольны и счастливы со мной, как с женщиной. И знала, что и один, и другой были бы несчастны, если бы я вас оставила. Разве не так?

Жаркец: Так.

Креше: Я признаюсь, что не был бы счастлив без тебя.

Драгица: Ну, вот, это и есть мое оправдание. Я все это делала ради вашего же счастья. И хотя во всей этой ситуации целиком виновата я, но виновата я только в том, что делала все, чтобы вы были счастливы.

Жаркец: И это все, что ты можешь нам сказать?

Драгица: Все.

Креше: Ты хоть когда-нибудь задумывалась, какую боль нам принесет осознание того, что у тебя два мужа?

Драгица: Я думала, что еще большую боль принесет вам расставание со мной. И не забывайте, что я любила вас обоих, потому что я определенным образом была вам верна.

Жаркец: Ты была нам верна?

Драгица: Ну, да.

Жаркец: Ты была нам верна в этой ситуации? Это как?

Драгица: Я имею в виду вас обоих. Если принять вас как одно целое, как… как моих мужей, то можно сказать, что я была вам верна. Это было для меня настолько свято, настолько ценно. Наши браки были самыми лучшими на свете.

Жаркец: Такими святыми и чистыми.

Креше: Меня сейчас вырвет.

Пауза.

Жаркец: Что будем делать?

Креше: Предлагай ты.

Жаркец: Или нам обоим придется выгнать ее из дома, или простить и жить дальше, как будто ничего и не случилось.

Креше: Правильно, решение должно быть общим. Мы вместе должны решить ее судьбу. Сердце подсказывает мне, что мы должны выгнать ее на улицу.

Жаркец: А мне моя гражданская совесть подсказывает, что мы должны сдать ее в полицию. Пусть отвечает за многомужество. Она преступила закон, и хорватский, и словенский.

Драгица: Не отказывайтесь от меня, мужья мои дорогие, не отказывайтесь. Я обещаю вам, что буду верной и хорошей, как и раньше. Только не отвергайте меня. Я без вас умру от тоски. Вы для меня — все на свете. Не отвергайте мою любовь, мою верность.

Жаркец: Да и для маленькой Матильды было бы лучше, если бы мы сохранили брак. И чтобы она не узнала о Креше, потому что для нее будет тяжелым ударом узнать, что ее мать…

Драгица: Разрешите мне любить вас обоих, как и раньше. И пусть все останется по-прежнему. Так будет лучше для нас троих.

Креше: А может, она и права.

Жаркец: И мне так кажется.

Драгица: Поверьте, я буду лучше, чем когда-нибудь, буду верной, как и раньше. Буду любить только вас двоих и никого больше на этом свете.

Жаркец: А что, если тебе не будет хватать нас двоих, и тебе захочется еще какого-нибудь мужчину?

Драгица: Этого не может быть. Я бы покончила с собой прежде, чем подумала бы изменить вам. Для меня наши браки — святыня. Когда я увидела вас, я сказала себе: этим мужчинам я могла бы быть верной до гроба.

Жаркец: Сучка.

Драгица: Что?!

Жаркец: Говорю, сучка!

Жаркец: Но почему?!

Жаркец: Мы знаем, что ты изменяешь нам с Николой.

Драгица вскрикивает и падает в обморок.

Креше: Ну, вот тебе. Опять потеряла сознание.

Жаркец: И должна была. И я когда узнал о Николе, чуть не потерял сознание.

Креше: Ну, ты теперь видишь, с кем мы живем? Ты видишь, на кого мы тратим свою жизнь?

Жаркец: Вижу, как не видеть. Как только она вошла в твой дом, сразу же запудрила тебе мозги. Ты едва можешь говорить. Она выдрессировала тебя больше, чем меня.

Креше: Почему ты так думаешь?

Жаркец: Ты снимаешь ей сапоги. Это даже не тапочки принести. Я никогда не снимал ей сапоги, никогда.

Креше: Так у нее же поясница болит.

Жаркец: Да какая поясница! Врет. Она без проблем не может.

Креше: А мне всегда говорит, что ей больно. Из-за поезда, от вибрации.

Жаркец: Может, у нее и болит что-то от вибрации, только не от поезда, а от вибраций Николы… Преступница!

Креше: Я бы лучше пинком выгнал ее на улицу, и дело с концом. И забыл. Навсегда.