Леонард Герш - Эти свободные бабочки

Джил. А для чего ты наврал, что у тебя вчера были гости?

Дон. А у тебя нормальный слух!

Джил. Не жалуюсь.

Дон. Я каждый день ей говорю, что у меня гости. Или что я был в гостях. Она же и в мыслях допустить не может, что мне в сто раз лучше здесь одному, чем дома в обществе с ней и кухаркой. А когда эту квартиру увидит, она вообще с ума сойдет. Она здесь еще не была, но ей уже заранее все не нравится. Знаешь, что она скажет, как только дверь откроет??Клянусь, у меня сейчас начнется истерика!?

Джил. Часто устраивает истерики?

Дон. Часто клянется.

Джил. Если ей нужна настоящая истерика, ты ее отправь ко мне! У тебя тут хоть прибрано. (Подходит к книжным полкам) . Тебе уже давным — давно пора жить самому. Мне девятнадцать. А тебе?

Дон. Мне? Во всяком случае, мать обращается со мной так, будто мне десять. Хотя на самом деле мне уже десять с половиной…

Джил. Похоже, у нас с тобой одна мать. (Разглядывает корешки книг) . Моя бы хотела, чтобы я вообще всю жизнь оставалась ребенком. По крайней мере, всю ее жизнь. Воображает, так она стареть не будет. (Подходит к ванной) . Когда ей кто-нибудь говорит, что мы с ней как сестры, она прямо млеет. А если ей никто не говорит, она сама всем говорит. (Заглядывает в ванную, закрывает дверь) . Ты где-нибудь работаешь?

Дон. Пока нет… Вообще-то я играю на гитаре, у меня с этим связаны кое — какие планы.

Джил. Я вчера вечером слышала, как ты играешь.

Дон. Ну, извини.

Джил. Ты что! Наоборот, здорово. Я даже сперва думала, это магнитофон. Пока ты не стал без конца один куплет повторять.

Дон. Я по нотам-то не умею, подбираю на слух. Хочу подготовить целую программу.

Джил. А потом что?

Дон. Попробую показать кое — кому.

Джил подходит к тумбе, изучает винные бутылки.

Но в любом варианте назад в Скарсдейл я не вернусь.

Джил. Скарсдейл? Это где?

Дон. Ты что, не знаешь, где Скарсдейл?!

Джил (облокотившись на стойку кровати) . Я вообще тут мало что знаю. Я ведь из Лос — Анджелеса.

Дон. Скарсдейл — это совсем рядом с Нью-Йорком. Миль двадцать.

Джил. Так ты там живешь?

Дон. Ну нет, живу я здесь. Там я существовал.

Джил. Скарс-дейл. Скарлатина какая-то… А кофе нет больше?

Дон (кладет сигарету на пепельницу, встает) Сколько угодно.

Джил. Да я сама могу…

Дон. Я сделаю, сделаю… Как ты сказала, тебя зовут?

Джил. Джил Тэннер. Хотя формально-то я, наверное, миссис Бенсон. Я ведь была замужем. В шестнадцать лет вышла.

Дон. В шестнадцать?! И родители тебе позволили?

Джил. Мать позволила. Я ей сказала, что беременна… Наврала. Она чуть с ума не сошла, все глаза выплакала. От ужаса, что ее теперь будут называть бабушкой. Спорим, я знаю, что ты сейчас думаешь!

Дон. Ну, что? (Подает Джил чашку) .

Джил. Что я совсем не похожа на разведенную.

Дон. Вовсе я об этом не думал. А что, разведенных можно как-то отличить?

Джил. Чего там отличать? Они же все одинаковые. Всем — за тридцатник. У всех — зауженные платья, высоченные каблуки и здоровенные сиськи. (Залезает с ногами на диван, ставит чашку на столик) . Нет, я уж скорее похожа на дитя — жертву развода.

Дон. И долго ты была замужем?

Джил. Долго! Мне казалось, это вообще никогда не кончится… Это тянулось шесть дней. (Закуривает сигарету) Но Джек был не виноват. Вообще никто не был виноват. Это была ужасная ошибка. Тот случай, когда сам понимаешь, что делаешь дикую глупость, но уже не остановиться.

Дон. А что он из себя представлял?

Джил. Джек? Мне о нем и говорить неохота. (Встает с дивана, подходит к стойке) .

Дон (перебирается на диван) . Ну, раз не хочешь, не говори.

Джил. Почему? Я скажу. (Подходит к журнальному столику) . Знаешь, иногда даже полезно — сделать то, чего совсем не хочешь. Это как очистительная клизма. Вообще-то, он был жутко милый. То есть, внешне-то просто отпад. Но у него были… рудименты инфантилизма. Ты меня понимаешь… (Стряхивает пепел в пепельницу) . Вообще девчонки развиваются быстрее чем парни. Парни намного аккуратнее, зато девчонки намного быстрее взрослеют. (Садится в кресло) . Когда мы познакомились, это было как сплошной фейерверк. Я даже словами объяснить не могу. У нас была такая любовь! Потрясающая! Такая страсть! У нас каждый день был как Рождество!.. А потом — раз! И мы вдруг стоим перед мировым судьей! И он нас объявляет мужем и женой! Кошмар!