Жан Ануй: Орниф, или Сквозной ветерок

Мадемуазель Сюпо(задыхаясь от возмущения). Эгоизм!

Орнифль. Да. Истинных эгоистов еще можно вынести. Все мы знаем правила игры, и все мы в ней участвуем, но филантропы всегда отвратительны. Нельзя же в самом деле думать только о себе!

Мадемуазель Сюпо. О, эти ваши вечные парадоксы!.. А я только и думаю, как вам помочь, как вас… (Плачет.)

Входят доктора.

(Уходит с громким ревом.) О-о-о-о!

Профессор Галопен(которого привел Субитес, входит, потирая руки. Он тоже в костюме молъеровского врача). Ну, где же больной? Приветствую вас, наш великий бард и друг! Что мне тут наговорил Субитес? Мы недовольны нашим сердцем?

Орнифль. Да, у меня частые головокружения.

Профессор Галопен(паясничая). Это от легких!

Орнифль. Боль в левой руке…

Профессор Галопен. Все от легких!

Орнифль. Пелена перед глазами…

Профессор Галопен(все больше увлекаясь ролью). От легких! От легких!

Доктор Субитес угодливо смеется над шутками своего патрона.

Орнифль(с горечью). Шутка весьма удачная! Но я уже слышал ее от Субитеса.

Профессор Галопен(с беспокойством оборачивается к Субитесу). Правда? Сегодня вечером нам нельзя появляться вместе, дражайший, не то весь эффект пропадет. Видели вы мою клистирную кружку? Великолепна, а? Бьюсь об заклад, что вы не догадались прихватить такую! Уверен, что против этого дамы не устоят! (Вновь оборачивается к Орнифлю.) Так где же наше сердце?

Орнифль(угрюмо). Слева.

Профессор Галопен(приготовляясь выслушать его). Это уже хорошо. (Когда он наклоняется, его островерхий колпак задевает Орнифля за нос.)

Орнифль. Колпак!

Профессор Галопен(выпрямляясь). Какой еще колпак?

Орнифль. Своим колпаком вы угодили мне в нос.

Профессор Галопен. Простите. (Оборачивается к Субитесу.) Вот вам лишнее доказательство, друг мой, если только в этом еще есть необходимость, что наши коллеги в семнадцатом веке не умели выслушивать больных! Я собираюсь написать небольшое исследование о состоянии кардиологии в ту эпоху. И эта мелкая деталь чрезвычайно ценна. Вот видите, какую роль играет случай в наших познаниях! Пастер сделал свое великое открытие, по рассеянности забыв пробирку в лаборатории. А я, нахлобучив на себя этот несуразный колпак, пытаюсь выслушать больного и убеждаюсь, что врач в семнадцатом веке был физически не в состоянии аускультировать больного!

Субитес(с тайной насмешкой). Это и в самом деле чрезвычайно любопытно.

Орнифль(с невинным видом). Может, они его снимали, когда выслушивали?

Профессор Галопен(оторопев). Что снимали?

Орнифль. Колпак.

Профессор Галопен(пораженный). О! В самом деле, может быть, они его снимали! Об этом я не подумал. (С неожиданной строгостью.) Расстегнитесь. Вот что я скажу вам, дражайший: на своем веку, как-никак, я достаточно повидал сердечников. Так вот: когда у человека поражено сердце, он никогда не испытывает боли в сердце. Боли бывают в желудке, в печени, даже в ноге, но только не в сердце!

Орнифль. У меня боль в спине.

Профессор Галопен. Посмотрим. (Выслушивает его в строгом молчании.)

По мере того как он слушает Орнифля, вид у того становится все более нездоровый. Субитес стоит в позе студента, с интересом наблюдающего в больнице за утренним обходом профессора.

(Продолжая выслушивать Орнифля, неожиданно.) Вы знаете анекдот про зайца и академика?

Субитес(стремясь угодить ему любой ценой). Нет, дорогой профессор…

Орнифль(выдавая его). Вот лгун! Всего минуту назад он пытался мне его рассказать!

Профессор Галопен(выпрямившись, обиженно, Субитесу). Ах вот как, вы тоже его знаете? Вот что, дражайший, нам сегодня решительно лучше держаться врозь…

Субитес(услужливо). Да, но зато ваш друг Орнифль не знает этого анекдота. Я не успел ему рассказать…

Профессор Галопен(просияв, оборачивается к Орнифлю). Значит, вы его не знаете? Правда? Ну, слушайте, дорогой: по набережной Конти проходит заяц, а навстречу ему идет академик в полном параде. Пораженный заяц застывает на месте. Академик тоже останавливается, прикладывает к глазам лорнет и бормочет: «Ах, это заяц!» А заяц, поглядев на академика, бормочет: «Ах, это салат!» (Разражается громким смехом.)