Модони: Вас можно вполне понять, ведь вы еще так молоды. Ну, а теперь я попрошу вас полностью положиться на меня. Может, скажите и вы что-нибудь, Ваше Превосходительство!
Джаффреди: Я понимаю, что все это тебя может тяготить; но, в конце концов, это всего лишь только потеря на короткое время твоего собственного я — в твоей последней версии –
***: — «Живой» –
Джаффреди: Не смеши меня! «Живой» — Ты и так живешь во всех твоих произведениях!
***: Речь не идет о моих произведениях! Речь идет обо мне, о том, что «я» — являюсь «живым» существом!
Джаффреди: А что, разве твои произведения не являются живыми творениями? Ты что, собираешься все бросить насмарку, ради какого-то момента из твоей жизни?
Модони: И позволишь наброситься на них этой разъяренной сваре псов, которая попытается сбить тебя с ног, растерзать тебя в клочья и все лишь ради того, чтобы добиться отмщения?
***: Если эти произведения перестают сопротивляться, позволяют наброситься на себя и быть разорванными на клочья…
Джаффреди: Это не правда! Это нападение будет несправедливым, и, устроенным ради вендетты. Надо упредить его, защититься от него: это должно стать нашей тактикой. Воспользоваться тем обстоятельством, что это был только розыгрыш — я, не возражаю, пусть это для тебя, на самом деле, не было розыгрышем — нам важно понять одну вещь — ты сейчас допускаешь то, что это происшествие надо, прежде всего, рассматривать в подобном ракурсе? Таким образом, мы сможем оперировать этим розыгрышем, как оружием — и сразу же броситься в решительную атаку!
Модони: Это как раз то, что я имел в виду! — И к этой атаке я уже подготовил всю самую серьезную прессу, которая находится полностью на твоей стороне!
Джаффреди: Уже тридцать лет, как ты создаешь в представлении всех собственный образ, который ты с таким трудом изваял из мрамора собственными руками. Не можешь же ты теперь желать, чтобы он в один миг был бы уничтожен!
***: Уж, лучше быть уничтоженным… чем оставаться только слабой тенью своего образа…
Модони: Ты что, собираешься отрицать самого себя!
***: Мне уже на все наплевать!
Джаффреди: Как это наплевать!
Джованна: Но о какой это жизни он все время говорит, я хотела бы это знать?!
Тито (Произносит одновременно с мамой) . Папа, ты — вся наша жизнь!
Валентина (Также произносит одновременно с мамой) . Мы все живем только ради тебя!
*** (Сдается на милость родных и близких) . Ну, ладно, так и быть, зовите сюда всех этих фотографов и журналистов…
Модони: (Весь довольный, бежит тотчас же к правой двери, чтобы позвать фотографов) . Живее! Живее!
*** (Продолжает свою мысль, уже окончательно выдохнувшийся) . … и розыгрыш, и тактика, и образ, изваянный из меня (Беспомощно опускает свои руки) . Все — к вашим услугам! Зовите их! Но только попросите их, чтобы они все делали быстро!
Джованна (Словно разговаривает сама с собой) . Меня просто так и разбирает узнать, какой такой жизни ему не хватает…
***: Не беспокойся, дорогая, больше — никакой: теперь она есть у меня одна, та, что принадлежит вам -
Джованна: — но она также и твоя! –
***: — да, я знаю; изваянная из мрамора. (Обращается к Джаффреди) . Как это ты здорово сказал! — Ну, как? В этой позе я смотрюсь хорошо?
На зов Модони являются три фотографа со своими фотоаппаратами, один из которых ручной, а два других находятся на штативах, и с аппаратурой для магниевой вспышки.
Модони: В начале надо сфотографировать его одного. Прошу всех немного сдвинуться в сторону.
Первый фотограф: Так, как есть? Во весь рост? Не лучше ли было бы…
Модони: Нет; первую фотографию — во весь рост. Вторую — за письменным столом. Тебе, дорогой, надо набраться немного терпения. Газет у нас тьма тьмущая! Третью — между Его Превосходительством и мною.
Джаффреди: Нет, нет, не надо! Что до меня, то я хотел бы не мучить его!
Модони: Ваше Превосходительство, вы никак не можете отказаться от этой фотографии. Ради бога, доверьтесь мне, я знаю, что я делаю! (Обращается к ***) . Я думаю, что и мне, твоему верному издателю, ты не откажешь в таком удовольствии? В такой чести? Затем, четвертую, надо будет отснять вместе с семьей.
Читать дальше