Янка Купала - Павлинка

Альжбета. Да этот же, это… Ты, верно, когда-либо видела его… Адольф Быковщик.

Павлинка. Быковщик?!

Степан. Да, да! Пан Адольф Быковский.

Павлинка. Ну, разве папа для него обзаведется другой дочерью или сам с ним поженится, чтобы сделать его своим зятем.

Степан. А ты что? Лом?

Павлинка. Лом не лом, но и за ломаку не пойду.

Степан. А ремень для чего?

Павлинка. Для чего угодно, только не для того, чтобы гнать замуж.

Степан. Коханенькая-родненькая, еще придется посмотреть, где кто будет сидеть.

Альжбета (Степану). Ешь лучше, чем переливать из пустого в порожнее. Как приедет свататься, тогда то и будет.

Павлинка. Папа давно знает, за кого я пойду, или уж совсем ни за кого.

Степан (изменившись в лице, бросает ложку на стол). Что? За кого?

Павлинка (встает и идет к кровати). За кого? За Якима!

Степан (стучит кулаком по столу). Молчи, гадюка! Раз сказал, чтобы этого негодяя не было в моем доме, чтобы его имени я не слышал никогда… этого безбожника, этого… этого забастовщика. Так и не забывай об этом, коханенькая-родненькая…

Павлинка (с обидой). Зачем напраслину взводишь? Он никакой забастовки не делал и не делает.

Степан (со злостью закуривает трубку). Черт его возьми, не тут будь помянут, — делал или не делал! Знать и видеть его не хочу в своем доме, этого хама, это ничтожество.

Альжбета. Павлинка, убирай со стола!

Павлинка (бросив на кровать шитье, идет к столу). А давно ли папа с ним целовался?

Степан. Коханенькая-родненькая, не попадайся на глаза. А не то — и тебя с этой дрянью выгоню из дома.

Павлинка идет с миской к двери; неожиданно дверь отворяется, в комнату вваливается пьяный Пранцысь Пусторевич, за ним его жена. Пранцысь нечаянно выбивает из рук Павлинки миску.

Павлинка. Аи! Что ж это вы, дядя, сделали?

Павлинка, Степан, Альжбета, Пранцысь, Агата.

Пранцысь. Пустяки, пустяки, пане добродею. Похваленый Езус! Собственно, откупим, откупим, вось-цо-да!

Степан и Альжбета. Аминь!

Альжбета. Мои вы родненькие! Неужели вы все еще с базара едете? Кажется, раньше нас выехали?

Пранцысь. Собственно, вось-цо-да, кобыла заблудилась, пане добродею!

Агата. Туды-сюды, разве этот пьяница приезжал когда-нибудь вовремя домой? Он же, как тряпичник, шатается то туда, то сюда по дороге.

Пранцысь. Пане добродею, твое бабье дело — молчать. Я, собственно, вось-цо-да, ловкий, тонко понимаю, что и как делаю.

Альжбета. Садитесь же, мои миленькие!

Агата. Туды-сюды, где уж тут садиться! Ночь на дворе, кобыла у забора, полверсты до дома, а этот, туды-сюды, филин косоглазый, не выдержал, чтобы не наделать ночью беспокойства людям. (Садится, а за нею остальные.)

Степан. Э, что там! Выспимся! Слава богу, ночка не петровская, а покровская.

Павлинка (подбирая черепки). Завтра гости будут, а дяденька последнюю миску раскокал. Надо, чтобы на ярмарке две откупил.

Пранцысь. Пустяки, пане добродею, пустяки. Поминальную по миске, собственно, выпьем. (Достает из бокового кармана бутылку, потягивает из нее и снова прячет назад.)

Альжбета (смеясь). А если бы, сваток, и нам дал пососать эту соску. Разве мы со сватьей поскребыши…

Павлинка (уходя с черепками). Ого! Этих святых капель дядя и умирающему не дал бы, не то что… (Уходит.)

Степан, Альжбета, Прапцысь, Агата.

Пранцысь (вслед Павлинке). Пустяки, пустяки, пане добродею. Молоденькая еще, молоденькая! Лозы надо, собственно, вось-цо-да!

Агата (Альжбете). Что, сватейка, туды-сюды, купили хорошего на базаре?

Альжбета. Да так, кое-что. Посмотрите, если хотите. Ничего интересного.

Встают, обе идут к сундуку и рассматривают брошенные на него покупки.

Пранцысь (Степану). Слыхал, сват, пане добродею, что сегодня говорили люди?

Степан. Нет, нет, коханенький-родненький, не слыхал: некогда было. А что?

Пранцысь. Да как же, вось-цо-да! Говорят, пранцуз, пане добродею, идет на Борисов за шапкой и рукавицами, которые когда-то там оставил. Четыреста тысяч войск с собой ведет и, собственно…