Владимир Войнович - Трибунал

Лариса.И за вопросы надо его сажать?

Председатель.Вот вы послушайте мнение старшего человека. Родство с Подоплековым ничего хорошего вам не даст. Но как только будет вынесен приговор, вас, по вашему желанию, сразу же с ним разведут. А вы еще молодая, красивая, полная сил, вы найдете себе кого-то другого, еще даже лучше вашего этого. Мы вам даже можем помочь, подобрать кого-нибудь. Например, из недавно освобожденных.

Лариса.Никто мне не нужен, кроме моего Лени. И если вы его посадите на долгие годы, я его буду ждать. А если ушлете его куда-нибудь далеко, я поеду за ним в Магадан, на Колыму, на Северный полюс.

Председатель.Да ладно, поеду. Декабристка нашлась. Так уж сильно любите?

Лариса.Да вот, представьте себе, сильно.

Председатель.Да? И чем это он вас так прельстил? Большими заработками?

Лариса.Да какие там заработки. Зарплата, которую два месяца платят и три задерживают.

Председатель.А тогда что еще? Это самое?

Лариса.Да, и это самое. И не только. Он вообще верный муж, любящий отец, честный и благородный человек, наглому не уступит, слабого не обидит, у богатого копейки не возьмет, с бедным последним поделится. А меня любит, как в самом начале, когда мы жили еще без расписки.

Председатель.И в чем же это проявляется?

Лариса.Хотя бы в том, что всегда с работы спешит домой. И вот сколько уж лет, а я для него всегда желанна. Другие на сторону смотрят, а он ко мне. И мне, говорит, никто больше не нужен.

Председатель.И чем же вы его так привязали?

Лариса.А тем, что стараюсь ему во всем угодить. Всегда к его приходу с работы в квартире приберу, сама принаряжусь, причешусь, на ужин что-нибудь вкусненькое приготовлю.

Председатель (недоверчиво). И так каждый вечер?

Лариса.Каждый.

Председатель.И это вам не в тягость?

Лариса.Что вы! В радость. Это же муж, отец моих детей.

Председатель.Слушайте, а как же вы будете жить без него? Будете правда ждать?

Лариса.Если посадите, буду.

Председатель.Ну и дура.

Лариса.А почему вы меня обижаете?

Председатель.Я не обижаю, я констатирую. Дура. Она будет ждать, стареть, а если он когда-то вернется, его встретит старуха…

Лариса.Он и сам будет немолодой.

Председатель.Не надейтесь. Лагерная жизнь многим людям идет на пользу. Свежий воздух, физический труд и умеренное питание. Это не то что мы: сидим целые дни без движения, курим, потребляем алкоголь и жирную пищу. А там человек лучше сохраняется. И вот он придет, еще здоровый, крепкий, истосковавшийся по женскому телу, а его встретит старуха, седая, беззубая, с отвисшими сиськами. Или вы надеетесь, что он будет жить с вами из благодарности? Из благородства?

Лариса.Я думаю, что он будет любить меня любую.

Председатель.Да?

Лариса.Да.

Председатель.Да, счастливый он человек, ваш Ленечка. И потому снисхождения не заслуживает.

Лариса.Как это?

Председатель.А вот так. Баланс нужно соблюдать. Такое счастье в любви должно же быть уравновешено чем-то противоположным. (Уходя, рассуждает сам с собой). Вот говорят, справедливость, справедливость. Какая там к черту справедливость!

Большая клетка. В ней Подоплеков.

Юрченко, лязгая засовом, открывает дверь в клетку и закрывает за вошедшим внутрь Защитником. Защитник стоит перед Подоплековым улыбаясь, но тот в апатии и ни на что не реагирует.

Защитник (протягивает руку). Позвольте от всей души крепко пожать вашу руку.

Подоплеков (не глядя на Защитника, вяло протягивает руку). Пожмите.

Защитник (трясет руку Подоплекова). Восхищен! Искренне восхищен вашим мужеством. Вы так прямо, откровенно, при всем народе высказали свои принципиальные критические убеждения.

Подоплеков.Вы что, смеетесь? Какие у меня убеждения? У меня их отродясь не бывало.

Защитник.Ну зачем так скромничать? По-моему, у вас убеждения есть, и вполне определенные.

Подоплеков.Убеждения, убеждения… Длинный язык у меня, а не убеждения.

Защитник.Значит, вы чувствуете, что вели себя как-то не совсем правильно?

Подоплеков.Что за вопрос? Вы же видели сами, как я себя вел. Характер такой дурацкий. Всегда лезу узнать: что, где, чего. Все мне интересно. Сидел бы себе, помалкивал в тряпочку, как другие. Да что там говорить!