Ф. Илин - Мичман Егоркин – на берегу – в гостях!

А «засланный казачок», из молодых матросов «Шторма», маскируясь в темных местах, проник на мостик и начал собирать их – как грибы – в корзиночку… Но воины проявили бдительность. Отстояли свое праздничное блюдо – схватили воришку на горячем и притащили к командиру.

Бекмурзин мысленно возблагодарил Бога, что обормота поймали контрактники. А вот ежели бы «годки», то навешали бы ему «звездюлей» от души, и не факт, что обошлось бы без «Скорой помощи». Решил было подождать, пока на «соседе» не хватятся этого балбеса. Но передумал – приятеля зря волновать перед праздником, а его помощнику – «пофигисту» – все равно, как с гуся вода… и сразу же позвонил командиру «Шторма» Милкину.

Тот пришел со своим мичманом, которому и передали «пленного». Вычислить, кто все это организовал – раз плюнуть, и четыре старослужащих матроса уже через десять минут вдохновенно занимались строевыми занятиями на причале, под присмотром одетого в длинный теплый тулуп командира боевой части. Командир распорядился – операция с «Новым годом!»

Холодновато, однако, было, мороз, треща ветками деревьев и отчаянно хрустя и скрипя снегом, хмуро тащился к нам из арктических пустынь. А что? Это совсем рядом!

Милкин возмущался, делясь с Норбулатом Бекмурзиным и флагманским штурманом бригады Мхитаряном свежей душевной травмой: – Представляете, сейчас бутылку коньяка «Ахтамар» при мне в раковину вылили! Казнили такой напиток, в каюте – запах, не могу – слюной захлебнулся! Полсердца оторвалось, вот! Поэтому к тебе в эмиграцию подался!

Флагманский штурман бригады Эдик Мхитарян, пришедший к своему однокласснику якобы с проверкой, и уютно устроившись в его каюте, переглянулся с ним. Тот кивнул, с чем-то соглашаясь.

– Представляете, зама – нет, только к вечеру придет, так самому пришлось посылки проверять! Открывает мой Мовсесов посылку – а там – бутылка коньяка армянского, «Ахтамар».

– А он – что, из Армении? – удивился Мхитарян.

– Да что ты, откуда там – из Волгограда, но, уверял, что коньяк – прямо из Армении. Так я ему предлагаю – давай, мол, я тебе деньги отдам за него – сколько скажешь! Так нет, уперся рогом – положено выливать – выливайте!

– И что, Женя, ты вылил?

– Нет, что ты, рука не поднялась – его самого заставил! Теперь пусть от меня подальше прячется – такую дырку мне в сердце проковырял.

– Вот сукин сын, слушай, да! – возмутился штурман: – Родители ему с любовью подарок сделали, чтобы с друзьями поделился, порадовал на Новый год. Не в одну же харю ему это вылакать? А он – вылил! Родных обидел! Эх, не те армяне пошли! Все портится в этом мире! Если бы у него настоящие армянские мозги были, то, раз поймали – надо было сразу командиру предложить, возьмите, мол, родители к празднику вам передали… Нормальный командир бы не взял просто так – денег предложил, поломался бы немного для приличия и – все дела! Да и если бы и так взял, что за дела? А он, чистый ишак апшеронский, тьфу! – сплюнул штурман от возмущения: – Адресок родителей его дай – я им сам поэму про сынка напишу. Раз с Волгограда – наверняка – бакинцы беглые, может и соседи с нами бывшие… за таких земляков стыдно!

Бек, хозяин каюты, втихую выдвинул средний ящик стола – там стояли рюмочки с коньяком и тарелочка с лимоном в сахаре. Все в своих специальных пазах – прежний хозяин каюты, еще до Бекмурзина, позаботился во время заводского ремонта. Основательный человек! Никаким штормом посуду не перевернет, и от чужого глаза спрятать за две секунды весь праздник можно…

– Ну что, братцы, стресс снимем?! – спросил-предложил Норболат.

– Эдик, давай тост скажи! – попросил Милкин штурмана, известного мастера застольных речей.

Тот подумал три секунды и сразу же выдал:

– С наступающим! – салютовал рюмкой Мхитарян.

– С наступающим! – поддержали его командиры.

– Хорошо сказал! – одобрил Бек, и офицеры осторожно и тихо чокнулись стеклянными рюмочками.

– Чтоб зам не слышал! – фыркнул Евгений Милкин.

Как раз, за дверью замкомдива Князин кому-то громко и раздраженно выговаривал за непродуманное праздничное меню в столовой личного состава.

Наконец, всех свободных от вахты и смены обеспечения отпустили домой, к новогодним хлопотам. Остальные разбрелись по каютам, к личному составу, вместе смотреть праздничные программы по телевизору.