Вадим Михайлин - Бобер, выдыхай! Заметки о советском анекдоте и об источниках анекдотической традиции

Пускают в 1957 году на Чукотке сверхсекретную баллистическую ракету Р-12. Запуск, взлет, ракета пошла, а в конечной точке нет ее, пропала по дороге. Ну авиация ищет, вертолеты ищут, а по земле идет поисковая партия и тоже ищет. Навстречу чукча. Начальник партии ему: «Слушай, а ты не видел в небе большое огненное копье?» Чукча (исполнитель задумывается, потом начинает загибать пальцы)’. «Ил-28Р видел, Ка-15 видел, ракету Р-12 с поврежденным хвостовым стабилизатором тоже видел. А вот огненного копья…»

Любопытно, что в каком-то смысле к русским профессионалам приравнивается и местная чукотская интеллигенция, которая, по идее, должна была бы обладать большей степенью информированности, чем рядовые охотники. В этой роли, как правило, вступает шаман — фигура, вошедшая в анекдотическую традицию, скорее всего, не из «Одной» (1931) Григория Козинцева и Леонида Трауберга, а из куда более поздней и ориентированной уже не на идеологические, а на сугубо коммерческие аспекты массового потребления «Земли Санникова» (1973) Альберта Мкртчяна и Леонида Попова.

Приходят чукчи к шаману и говорят: «Скажи, мудрый человек, теплая будет зима или холодная? Нам дрова собирать?» Шаман думает: скажу, что теплая, а будет холодная, замерзнут и побьют. А скажу, что холодная, а будет теплая — никто и не вспомнит. (Исполнитель резко делает умное лицо и уверенный жест): «Холодная будет зима, собирайте дрова». Спать лег, а сам думает: нет, все-таки как-то непрофессионально, что люди подумают. Утром встает, идет на метеостанцию. Заходит, там сидит сонный метеоролог и в окошко смотрит. «Скажи, ученый человек, что говорит твоя наука — холодная в этом году будет зима или теплая?» Метеоролог так (исполнитель придавливает ладонью зевок, отодвигает воображаемую занавеску, оглядывает воображаемые окрестности и говорит): «Чукчи вон дрова собирают. Холодная будет зима».

Возвращаясь к фильму А. Мкртчяна и Л. Попова, стоит заметить, что в той своей составляющей, которая касается репрезентации «дикаря», «Земля Санникова» следует лучшим традициям советского этно-кинематографического китча. Так, представителей племени онкилонов, населяющих фантастическую теплую полярную землю, придуманную академиком-геологом и писателем-фантастом Владимиром Обручевым [98], играли антропологически очень разные буряты и туркмены — в силу элементарной неразличимости «монголоидного» габитуса для массового русского зрителя (и — кинематографиста). Но это мелочь по сравнению с тем, что онкилонского шамана, главного злодея, играл чеченец Махмуд Эсамбаев, а его сына Дуккара, второго злодея, армянин Георгий Чепчян, чьи лица, естественно, от лиц остальных онкилонов отличались просто катастр оф ически.

Это отличие может быть вполне информативным с точки зрения инференций, свойственных бытовой ксенофобии в том виде, в котором она сформировалась в условно «славянских» этнических контекстах позднего СССР. Устойчивое восприятие азиата как «чурки», темного, необразованного и неумного дикаря, совершенно прозрачного в своей незамысловатости, который может притворяться цивилизованным человеком, но в конечном счете тяготеет все к тому же «чукче», здесь противопоставлено не менее устойчивому восприятию кавказца как агрессивного и «мутного» во всех отношениях типажа, тяготеющего к демонстративным поведенческим практикам и к хищническому, эгоистическому контролю над теми или иными ресурсами. В этой связи любопытен и выбор грузинского актера Кахи Кавсадзе на роль главного злодея в «Белом солнце пустыни» (1970) Владимира Мотыля. Действие фильма происходит в условном Туркестане, в местности рядом с выдуманным городом Педжент на берегу Каспийского моря, и типажи местных жителей (стариков, жен Абдуллы) вполне туркестанские. Но сам Абдулла, который (в отличие от членов своего отряда, принципиально разношерстного) тоже является по сюжету местным уроженцем, явно должен был бы родиться на противоположном берегу Каспия. Впрочем, этнические и ксенофобские стереотипы в русском советском анекдоте, во всем их разнообразии и во всем обилии транслируемых аттитюдов, — это уже тема для другого, куда более обширного исследования.

Архипова А. С. Анекдот и его прототип: генезис текста и формирование жанра: Автореф. дис… канд. филол. наук. М.: Изд-во РГГУ, 2003.

Берестнев Г. И. Современный русский эротический анекдот и «заветные сказки»: черты жанровой идеологии // Балтийский филологический курьер. 2003. № 3. С. 138–152.