Народ - Анекдоты о Молле Насреддине

– Что это такое? Что ты купил? Разве можно покупать, не глядя на то, что тебе дают. Вот и получилось, что в каше – тряпка.

– А что ты хотел? Может быть, ты хотел, чтобы в каше была не тряпка, а целая суконная чуха? В такой размазне только и может быть посудная тряпка.

Однажды Молла послал сына на базар за спичками. Сын купил их и принес.

– Купил? – спросил Молла.

– Купил, – ответил сын.

– Ну ладно, а они не отсыревшие?

– Нет, они загораются хорошо.

– Откуда ты это знаешь?

– Когда покупал, то зажег их все, одну за другой, проверил и только потом взял.

Однажды, у сына Моллы спросили:

– Что такое баклажан?

Тот подумал немного и ответил:

– Это еще слепой птенец скворца.

Молла тут же вмешался в разговор:

Клянусь вашей жизнью, это не я научил его, он сам, додумался.

Однажды один из друзей Моллы принес ему пахлаву, которую Молла любил больше всего. Только он хотел приняться за нее, как один из соседей позвал его с улицы. Молла встал, положил пахлаву на полку и собрался выйти, но побоялся, что, пока его не будет дома, сынишка съест лакомство. Поэтому он сказал сыну:

– Смотри, сынок! Вдруг-по ошибке съешь пахлаву. Знай, тот, кто принес ее,- мой заклятый враг, он подмешал в нее яд, чтобы я поел и умер. Не ешь ее, а то отравишься.

Как только Молла ушел, сынишка его поставил пахлаву перед собой и всю съел, а тарелку отнес на прежнее место и прикрыл. Потом взял любимое камышевое перо Моллы, сломал его и, положив около себя, принялся плакать.

Молла вошел в комнату и увидел, что сын плачет. Он быстро посмотрел на полку, нашел накрытую тарелку на прежнем месте и успокоился.

– Что такое, о чем ты плачешь? – спросил он сына.

Сын, вздыхая и утирая слезы, ответил:

– Я плачу о своем несчастье.

– Что же случилось? – опять спросил Молла.

– Я хотел пописать твоим пером, но вдруг оно нечаянно сломалось. Какими глазами я буду теперь смотреть на тебя? Я знаю, что ты любил это перо. И вот, чтобы не краснеть перед тобой от стыда, я решил умереть. Сперва хотел броситься в колодец, но подумал, что после этого вода в нем станет негодной. Наконец, я взял отравленную пахлаву и всю съел, чтобы умереть. Теперь сижу и жду, когда же умру, но пока не умираю.

Молла, услышав слово «пахлава», побежал к нише и увидел, что в тарелке ничего не осталось. Он искоса посмотрел на сына и сказал:

– Сынок, ты не виноват. Этот дар мы наследуем от поколения к поколению.

Говорят, у сына Моллы голос был не особенно важный, но он имел большое пристрастие к пению. С утра до вечера, даже до полуночи он распевал во всю глотку.

Он так досаждал соседям, что те, наконец, собрались и пришли к Молле:

– Ай Молла, ведь он надоел нам. Разве можно столько петь, сколько поет твой сын? Мы, в конце концов, пойдем жаловаться.

– Но ведь у каждого из вас, – возразил Молла, – по одной или по две собаки. Они лают с утра до вечера и воют с вечера до утра. Я же ничего не говорю! У меня один сын, и то его голос надоел вам. Разве у этого сукина сына голос хуже, чем у ваших собак?

Однажды Молла дал своему сыну двугривенный. Мальчик играл с монетой и уронил ее в реку. Он взял длинный шест и опустил его в воду, чтобы прилепить монету к копчику палки и вынуть.

Из этого, конечно, ничего не вышло Молла увидел, что ребенок возится с чем-то, и спросил:

– Что ты там делаешь?

– Мои деньги упали в воду. Я старался прилепить монету к шесту, но у меня ничего не получилось.

– Я никак не ожидал, – сказал сокрушенно Молла,- что в нашем роду окажется такой дурак. Ах ты, скотина, разве ты не знаешь, что две сухие вещи никак не прилипнут друг к другу.

– Что же мне делать? – спросил мальчик.

– Плюнь или на конец шеста, или на монету – и тогда она прилипнет.

Однажды сын Моллы, стоя на берегу реки и глядя в воду, ел хлеб. Вдруг кусочек хлеба упал в воду. Мальчик бысгро нагнулся, чтобы перехватить падающий кусок, и увидел свое отражение, которое также что-то жевало. Он тут же побежал к Молле и позвал его:

– Отец, там, в реке, какой-то мальчишка отнял у меня хлеб и ест его.

Молла опрометью побежал на берег реки, туда, куда указал его сын, и склонился над водой. Он увидел в ней свое отражение, но принял его за другого человека и начал ругаться:

– Дурак ты, сын дурака. Поглядеть на него, какая длинная борода и какой обжора!