Виктор Коваль: Особенность конкретного простора

Двинулся только – но тут – ёшкин кот! —
Вдруг ураган налетел!

Двенадцатибальный. Со шквалом.

Если бы Лакки совсем ее придушил —
Баллов было бы больше, и крышу, наверно, снесло,
А так —
В кадке вода обновилась, ну и посуда. И ладно.

Тучки небесные высохнут – двинемся снова:

Не унывая – как ёжик,
С силой витальною – как у лягушки,
Как Лакки – играючи!

В строгих словах о нелегком труде садовода,
Помнится, тщетно к земле меня приучал
Папа, когда-то хозяин участка, участник
Финской компании в тридцать девятом, а дальше —
В танке проехавший через Европу – в Китай.

– Все это – глупости, – так говорил недовольно
Папа, когда я просил: – Расскажи про кукушек!

Парень, видать с бодуна,
В тамбур вбежал. Спросил у народа:
«Верное ли это направление?»

Двери закрылись, вагон покатился.

Парень, подумав, с обидой сказал:
«Нет, это неверное направление!»
Дескать, ну что же вы, люди, молчали?

А чего говорить?
Если стоим и курим,
Значит, уверены – верное!

К нам в электричку влетел воробей.
Так же вылететь прочь ему уже невозможно.
Не объяснишь ему: вот приоткрыто окошко.

Путь от «Морозок» до «Тимирязевки» – час
Без малого.
А с малым сим – совсем ничего.

То по вагону он в ужасе мечется,
То он бесстрашно садится на плечи и головы.
Юркий! Нет, не ухватишь такого!

Один ухватил. Крепко, но бережно.
Резко бросил его (иначе – нельзя) в окошко – гуляй!
Прямо навстречу идущему поезду.

– Юркий! – подумал вагон, – наверное, вырулил!

Как-то в Свистухе мой зять захромал на левую ногу —
артрит.
С палочкой двинулся он за продуктом
В ближний ларёк, где какая-то сука
Хворую ногу ему искусала, собака.

Ибо с палкой пришел, а у суки – щенки.
Да и нечистый – тоже хромает на левую ногу.
Не избежать тебе, зять, превентивной атаки,
Если в деталях ты, зять, не продуман,

А в ближнем – всяко бывает. Свистуха!

Через неделю – крестился. Рядом, в Ильинском,
Именно в день пророка Ильи. Ну, посмотрим

О вещи бесхозной я доложил шоферу маршрутки:
– Там кто-то оставил портфель на заднем сидении!

– Ты – первый увидел – и забирай его – ты!

– В доме стандартном, но сделанном наспех
Ваши трубы по-своему согнуты и перекошены.
На всех этажах
Нет и двух одинаковых! —
Мастер сказал, установщик у нас водосчетчиков.

Ушел, не установив.

Внешне – безликая типовуха,
Внутри – труб личные судьбы

Шолохов в лодке сидит поперек людского потока.
Пара гребков – и упрется в ограду чугунную.
Лучше б ему от «Кропоткинской» в сторону Гоголя
Вдоль по бульвару свободно направить движение.

Нет, вектор к Сивцему Вражку здесь тормознул.
Отдыхает —
Писатель,
А вектор —
Все же стремится.
Нет, не наедет.

Но мимо – как ни пройду – спотыкаюсь

Каждый прохожий держится за ухо.
Что, получил оплеуху?
– Да! Это я! – говорит сам с собою, – Алё!

Сотовый, тысячный. Миллионный

Он завязал.
Но ему из Ростова прислали стерлядку.
Он развязал. Зовет Антонину:
– Закуска такая, что жалко испортить! Придешь?

А ведь всего-то:
Oстренький носик и репутация

Зол алкоголик Седов на Божье творенье без кира.
Мухи мясные в витринах на скрученных лентах висят.
Пусто в палатках и нету, увы, у таксиста. А было б?
– Было б – не дали! – в аптеке сказали, – уйдите!
Всё разобрали: «Боярышник» и «Поморин»!

Что же осталось?

Скрученной в трубку газетой красавица Роза, мегера,
Двух синеватых с зеленой искрою прибила
Мух космоногих, бликующих в солнечном свете. – Уйдите!
Хлопнув об стену и по столу, – вот вам, заразы! – сказала.