Нина Ильина - Еврейская мудрость всех времен

– Проще простого – конечно, тот, у которого лицо грязное!

– Нет. Рассуждай логически: тот, который с грязным лицом, посмотрит на того, у кого чистое лицо, и решит, что у него тоже чистое лицо. А тот, который с чистым лицом, посмотрит на другого, с грязным лицом, подумает, что он тоже измазался, и пойдет умываться.

– Как просто! – поразился юноша. – Рабби, пожалуйста, дайте мне еще одну задачу!

– Что ж, слушай. Два человека спустились по дымоходу. У одного лицо чистое, у другого грязное. Кто из них пойдет умываться?

– Мы ведь это уже выяснили: тот, у которого лицо чистое!

– А вот и нет. Они оба пойдут умываться. Подумай: тот, у которого чистое лицо, увидит грязное лицо другого, решит, что сам перемазался и пойдет умываться. А другой, с грязным лицом, увидит, что первый пошел умываться, и поймет, что и у него лицо грязное. И он тоже пойдет умываться.

– Об этом я не подумал… Пожалуйста, задайте мне еще одну задачу!

– Что ж, слушай… Два человека спустились по дымоходу. У одного лицо чистое, у другого грязное. Кто из них пойдет умываться?

– Видимо, оба?

– А вот и нет, никто из них не пойдет умываться. Рассуждай логически: тот, что с грязным лицом, увидит чистое лицо другого и не пойдет умываться. А другой, с чистым лицом, увидит, что первый не пошел умываться, подумает, что сам чистый, и тоже не пойдет умываться.

Молодой философ приуныл.

– Я ведь на самом деле очень хочу изучать Талмуд… Пожалуйста, задайте какую-нибудь другую задачу!

– Что ж, слушай. Два человека спустились по дымоходу…

– Знаю, ни один из них не пойдет умываться!

– Ты снова дал неверный ответ. Подумай сам: как могут двое спуститься по одному и тому же дымоходу и у одного лицо будет грязным, а у другого чистым? Разве ты не понял, что сам вопрос лишен смысла? А если ты готов отвечать на любой бессмысленный вопрос, то все твои ответы, и вся твоя жизнь будут так же бессмысленны! Видишь теперь, что всей твоей логики и философии мало, чтобы изучать Талмуд?

В давние времена отправил некий царь гонца к царю соседних земель. Гонец запоздал и, поспешно вбежав в тронный зал, задыхаясь от быстрой езды, начал излагать поручение своего владыки:

– Мой господин… повелел вам сказать, чтобы вы дали ему… голубую лошадь с чёрным хвостом… а если вы не дадите такой лошади, то…

– Не желаю больше слушать! – перебил царь запыхавшегося гонца. – Доложи своему царю, что нет у меня такой лошади, а если бы была, то…

Тут он запнулся, а гонец, услышав эти слова от царя, который был другом его владыки, испугался, выбежал из дворца, вскочил на коня и помчался назад докладывать своему царю о дерзком ответе. Когда выслушал царь такое донесение, он страшно рассердился и объявил соседскому царю войну. Долго длилась она – много крови было пролито, много земель опустошено – и дорого обошлась обеим сторонам.

Наконец оба царя, истощив казну и изнурив войска, согласились на перемирие, чтобы обсудить свои претензии друг к другу.

Когда они приступили к переговорам, второй царь спросил первого:

– Что ты хотел сказать своей фразой: «Дай мне голубую лошадь с чёрным хвостом, а если не дашь, то…»?

– «… пошли лошадь другой масти». Вот и всё. А ты что хотел сказать своим ответом: «Нет у меня такой лошади, а если бы была, то…»?

– «… непременно послал бы её в подарок моему доброму соседу».

Во времена р. Иошуи бен Ханании императором Адрианом разрешено было евреям вновь построить храм в Иерусалиме. Двое граждан Папус и Лулианус открыли по всему пути от Аку до Антиохии кассы для снабжения всех возвращающихся в Иерусалим евреев деньгами и всем необходимым.

Когда об этом узнали хутеи (самаритяне, непримиримые враги евреев), они оклеветали евреев перед Адрианом, донося о будто бы готовящемся против него восстании.

– Как же быть? – задумался Адриан. – Ведь разрешение уже вступило в силу.

– Прикажи им, – посоветовали хутеи, – возобновить храм не на прежнем месте, или же вели изменить его размеры, увеличив или уменьшив их хотя бы на пять локтей против прежнего. Тогда они от постройки храма сами откажутся.

Между тем весь народ собрался в долине Бет-Римон, и известие о новом указе Адриана вызвало общий плач и отчаяние. Тут и там начали раздаваться голоса против подчинения указу. Необходимо было немедленно успокоить народ. Кому же поручить это? Выбор пал на р. Иошую бен Хананию как на самого популярного из учёных.