Б. Романов: Любовь земная и любовь небесная. Выбранные мысли, афоризмы, исторические анекдоты, пословицы и поговорки на заданную тему

Однажды маршал Ришелье посоветовал Людовику XV взять в любовницы не помню уж какую знатную даму. Король отказался, заявив: «Слишком дорого придётся заплатить, чтобы потом отделаться от неё».

М* говаривал мне: «Я изучил женщин всех наций. Итальянка верит, что её по-настоящему любят, если ради неё поклонник готов на преступление; англичанка — если готов на безрассудство; француженка — если готов на глупость».

Некто целых 30 лет проводил вечера у госпожи де*. Затем он овдовел. Все думали, что теперь он женится на ней, и всячески ему это советовали. Но он категорически отказался, заявив: «Где же я стану тогда проводить вечера?»

Г-жа де Тансен, несмотря на свои располагающие манеры, была женщина коварная и в полном смысле слова способная на всё. Однажды услышав, как её хвалят за приятное обхождение, аббат Трюбле заметил: «О да! Если ей потребуется вас отравить она выберет самый приятный яд».

Г-н де Аржансон в разговоре с любовником своей жены, графом де Себуром, сказал: «У меня есть для вас два подходящих места: должность коменданта или Бастилии, или Дома инвалидов. Если вам дать Бастилию, все решат, что туда вас упрятал я; если Дом инвалидов, все подумают что туда вас загнала моя жена».

М* прочитав письмо святого Иеронима, где тот необычайно выразительно описывает силу одолевавших его плотских искушений, заметил не без зависти: «Будь я способен на такое неистовство плоти, меня не устрашили бы все муки ада».

М* говаривал: «В женщинах хорошо лишь то, что в них самое лучшее».

Некто с ног до головы в трауре — весь в чёрном, вытянутое лицо — встречает своего друга. «О Боже! — пугается тот. — Какую потерю вы понесли?» — «Никакой, просто у меня умерла жена».

Г-н де Рокмон, супруга которого славилась своими любовными похождениями, раз в месяц ночевал у неё в спальне, чтобы пресечь пересуды, если она забеременеет. Утром, уходя, он объявлял: «Я вспахал поле, а уж засевают пусть другие».

Когда графу Мирабо, человеку чрезвычайно уродливой внешности, вчинили иск об увозе и совращении девушки, он заявил на суде: «Господа, меня обвиняют в совращении. Прошу в качестве оправдания присовокупить к делу мой портрет». И так как секретарь суда ничего не понял, судья пояснил ему: «Болван, взгляни на лицо этого господина!».

Г-жа де Брионн порвала связь с кардиналом Роганом из-за герцога де Шуазеля: кардинал требовал, чтобы она рассталась с герцогом, г-жа де Брионн не соглашалась. Произошла бурная сцена, и под конец она пригрозила, что велит вышвырнуть кардинала в окно. «Ну что ж, — ответил он, — я могу выйти тем же путём, каким столько раз входил к вам».

«Любовь, — говорил М*, — должна быть отрадой лишь утончённых натур. Когда я вижу, что ею занимаются люди пошлые, меня так и подмывает сказать им: „Куда вы лезете? Для такой сволочи, как вы, существуют вино, еда и карты!“».

Г-жа де Б*, женщина весьма влиятельная, тем не менее не смогла ничего сделать для своего любовника де Д* — он был слишком бездарен. Тогда она вышла за него замуж. На роль любовника годен лишь тот, кого не стыдно показать людям; в роли мужа сойдёт всякий.

Г-жа де Монморен учила своего сына: «Вы вступаете в свет. Могу посоветовать вам только одно — влюбляйтесь во всех женщин подряд».

Маркиз де Шатлю, влюблённый в свою жену, как юнец, был с нею на званом обеде, где всё её внимание поглотил некий молодой и красивый иностранец. Де Шатлю кротко стал её упрекать; тогда маркиз де Жанлис бросил ему фразу, какую обычно говорят нищим: «Проходи, проходи, добрый человек, ты своё уже получил».

М*, признанный образец светскости, говаривал мне, что этим своим качеством он больше всего обязан сорокалетним женщинам, с которыми при случае был не прочь переспать, и восьмидесятилетним старцам, которых умел слушать.

М* нередко рассуждал о любви, как отчаянный распутник, хотя в сущности был человеком деликатным и способным на сильное чувство. Поэтому кто-то сказал о нём: «Он прикидывается распутником, чтобы не встречать отказа у женщин».

Г-на де Лозена спросили, что он ответил бы своей жене (а он не виделся с ней лет десять), если бы она написала ему: «Я обнаружила, что забеременела». Он подумал и сказал: «Я послал бы ей такую записку: „Счастлив узнать, что небо наконец-то благословило наш союз“».

По слухам, Ж.-Ж. Руссо был близок с графиней де Буффлер; утверждают даже, что у него с ней (да простится мне такое выражение) ничего не вышло; это очень настроило их друг против друга. Однажды в присутствии их обоих кто-то завёл речь о том, что любовь ко всему человечеству исключает любовь к отчизне. «Что до меня, — объявила графиня, — то я по собственному опыту чувствую и знаю, что это не так. Я — хорошая француженка, но это не мешает мне желать счастья всем народам». — «Истинная правда, — подхватил Руссо, — до пояса вы действительно француженка, зато ниже — настоящая космополитка».