Андрей Лаврухин - Каноны. Афоризмы разных лет

Я не случайно избрал эпиграфом к «Словарю циника» слова великого Флобера. От цинизма до целомудрия – таков диапазон этой книги в книге. Таковы и границы нашего существования, которые сливаются в одном, едином, целом и неразделимом, а именно том, что называется Человек. А позиция автора, а как мыслит сам писатель? – воскликнет иной нетерпеливый читатель. Есть ли она? Отвечу: есть. Более того, она тщательно замаскирована. Настолько тщательно, что у читателя возникает иллюзия, что автор и есть тот самый циник, с позиций которого оценивается окружающий мир.

«Вообще-то» или «к сожалению» – в этих словах кроется позиция автора. Чтобы обнаружить ее, достаточно поставить их в конце того или иного определения. И только тогда читателю станет ясен замысел «Словаря циника» во всей его глубине и непредвзятости.

Я был бы неправ, дорогой читатель, если бы назвал эту книгу иначе.

Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, почему окружающий нас мир иногда становится невыносимо тягостным. Именно «мир как он есть» – циничный в своей едва прикрытой наготе, жестокий в своей грубой реальности, непридуманный в своей фантастической изощренности. Увы, таковым мы его создали сами. Мы так свыклись с ним, настолько сроднились, что перестали удивляться его грубости и циничности. Быть может, потому что опустили руки, испытав собственное бессилие перед злом, быть может, потому что устали сеять и верить в добро, а может и потому, что поддались волне искушений, нахлынувших на нас. Об этом и повествует новый и, думается, далеко не последний раздел «Канонов» под весьма символическим названием «Кодекс обывателя». Оказывается, и у этой среднестатистической, безликой единицы, на которой, как утверждают некоторые, «мир держится», есть свой кодекс чести. Кодекс, открывающий нам истинное лицо обывателя, реальную подоплеку его поведения, явные и тайные мотивы его существования.

И шаг за шагом поверяя себя, мы должны убедиться в том, насколько смешно и нелепо выглядим, признать это за собой. И оттолкнувшись от этого, попытаться изменить себя: ведь мир – это мы сами, наши мысли, поступки. Действительно, мир настолько тягостен, что хочется скорее изменить его в лучшую сторону, жить по правде и в красоте. Человек ведь не так плох, как он выглядит или ему это представляется. И только поэтому он мучительно нуждается в том, чтобы вновь обрести утраченную им гармонию со своей изначальной сущностью. Вот почему никогда не устареет призыв: сейте добро, храните красоту, любите мудрость.

По правде сказать, я в самом деле не мог бы назвать эту книгу иначе. И первым моим побуждением было то, чтобы человек, прочитав ее, пусть мельком, как бы невзначай, но вдруг увидел бы в ней себя и, удивившись или возмутившись, начал наконец прозревать. Чтобы стать воистину мудрее, добрее, красивее.

Я не хотел грешить против Истины, мое кредо – называть вещи своими именами и быть верным ей до конца. Удалось мне это или нет – судить вам, мой читатель.

5 февраля 2009 г.

АБСУРДНОСТЬ

Кто знает, быть может, именно абсурдность мира и заставляет нас рано или поздно осмысливать самих себя?!

АВАНТЮРА

Среди пессимистов авантюристов не встретишь.

АВТОРИТЕТ

Авторитет ли толпа, если она сама оглядывается на авторитеты?!

Авторитет – это тирания личности.

Не стать авторитетом тому, кто пасует перед авторитетатми.

АГОНИЯ

Человечество агонизирует, не иначе; конвульсии, временами сотрясающие это измученное, высыхающее тело сменяются периодами затишья, казалось бы, полного бессилия его членов, пока оно снова, обуреваемое страхом перед смертью, перед грядущим неизвестным, все же тщится поднять голову, доказать себе, что вот оно, живо, что оно еще может двигаться, что оно еще способно на что-то…

Агония рода человеческого есть суть всемирной истории.

АД

В аду райские развлечения стоят, как правило, особенно дорого.