Олег Шубинский: Олег Шубинский на каждый день

В воспаленном уме юноши родилась бредовая идея: выразиться на многоэтажном мате так, что только он сам и Бог могли понять хвала это или хула. Конечно, Лёке не приходило в голову обматерить всевышнего, просто он думал, что создателя еще никто так не хвалил, и, тот обратит внимание на его смиренную просьбу сохранить зыбкий мир в регионе.

Молодой человек начал осторожно, а потом продолжал все смелее и смелее. Используя всего четыре-пять корней, зато бесчисленное количество различных суффиксов и приставок. Как будто, накручивая виток за витком. Страстно, как Отелло душил Дездемону, и нежно, как Ромео нашептывал Джульетте, Лёка формулировал свои претензии к Богу в течение трех долгих минут. Небеса не разверзлись. Молнии не посыпались на богохульника. Но Лёка как-то понял, что его услышали. Не только соседи, разумеется. Слипались глаза, и по всему телу разлилась предательская усталость. Но душа пела, и сердце билось радостно и уверено, особенно по сравнению с тревогой и страхом, которые владели Лёкой десять минут назад.

Ноги понесли Лёку в ванную комнату, где можно было освежиться и посмотреть себе в глаза с помощью зеркала. Молодой человек поплескался пару минут в рукомойнике и взглянул на свое отражение, и аж присел от испуга. На него кровожадно смотрел бог войны Марс. Парень понял, войны не миновать. Но в его, не совсем адекватно отряжающее действительность сознание, пришла мысль, что это он не смог, что это он основная причина того, что разгорается пожар новой страшной войны. Моральную задачу: кто должен умереть, – ты или миллион китайцев, парень всегда решал в пользу жизни миллиона. Лёка решил отправиться к господу лично, для того, чтобы лоббировать интересы антивоенного меньшинства.

Лёка быстренько взбил две подушки, положил их у спинки кровати, сел в постель, прислонившись к подушкам, и уставился в неподключенный к кабелю телевизор. Перед его мрачным взором бегала, отражаясь от границ экрана, полная сарказма надпись "Нет сигнала". У него начали слипаться глаза. Лёка даже не пытался вспомнить самое дорогое, что произошло в его жизни. Самое дорогое произойдет сейчас: он отдаст свою жизнь в обмен на жизни миллионов, которые не унесет Молох войны. Слегка раздражало, что о его подвиге никто не узнает. Но он, конечно, жертвовал самым дорогим не для славы, так, из бескорыстного гуманизма. Но конечно, хорошо было бы, чтобы и о его героизме узнали отвергнувшие его Дульсинеи. Но и на это рассчитывать не приходилось. Лёка погрузился в забытье, а, может быть, уже в небытие.

Что произошло дальше, Лёка помнил отрывочно. Полную картину удалось восстановить по рассказам о снах, которые видели лекины соседи в ту жуткую ночь. Бог не захотел пугать Лёку своим величием, и принял образ простого дипломата среднего ранга или очень богатого и хорошо воспитанного бизнесмена. И хоть фигура создателя излучала мощь и силу, Лёка не испугался и посмотрел Богу прямо в глаза. Люди до него не осмеливались делать это, боясь умереть или, на худой конец, потерять себя. Но юноша рассудил, в силах всемогущего стереть человека, даже если тот не заглядывает в его священные очи. А с другой стороны, если всевышний не желает визитеру зла, то он не даст своим глазам испепелить наглеца, который, по сути, не хочет оскорбить творца, а просто ищет в его глазах любовь, истину и убежище от страха конечного создания перед бесконечностью мироздания.

Бог, конечно, знал все наперед, но сделал вид, что удивлен и восхищен смелостью пацана, граничащей с наглостью, и его рассудительностью, граничащей с мудростью. И так весело говорит: "Еще одного спасителя человечества мне Бог послал. То есть я сам себе послал. Ну, выкладывай, сколько злата или пушек тебе не хватает, чтобы сделать всех счастливыми"

Лёке уже давно казалось, что социальные, экономические и политические законы определены неправильно, но он понимал, что не обладает ни достаточными знаниями ни необходимыми вычислительными способностями, чтобы придумать что-то удачнее. Но у него хватило наглости предложить Богу "вместе перетереть" этот вопрос (Как изменить законы общества и человеческой психологии для того, чтобы, хотя бы, избежать больших войн?) Всевышний с улыбкой предложил задействовать в дискуссии души великих ученых, сформировавших современные представления в общественных науках. Лёка вежливо заметил, что никто из них не знает ничего, что не знает сам Бог. На самом, деле юноша не смог вспомнить ни одной соответствующей ситуации фамилии.