Олег Шубинский: Олег Шубинский на каждый день

Оленька была вздорной девчонкой, как все нормальные пятнадцатилетние девчонки. Кроме того, как все женщины ее ума, она знала свою силу. Два эти фактора привели ее к выводу, что мне из ее сетей не выпутаться, и можно побыть немножко злодейкой. Оля набрала в рот дыма и выпустила мне его в лицо. Я был семнадцатилетним пацаном и понимал мужественность не совсем так, как сейчас. Мне казалось, что за наше счастье я должен биться с (против) партнером, а не с (вместе) партнером. Я, молча, поднялся и пошел в сторону подземного перехода, ведущего в метро.

Моя пассия смотрела на меня с деланным презрением, как снайпер в спину, тяжелораненому врагу, де далеко не уйдешь. Но тут я начал спускаться вниз, и моя фигура начала укорачиваться. Сначала исчезли колени, потом филейная часть тела, и, наконец, остался только бюст, но и он скоро исчез. Оленька испугалась и побежала за мной, чтобы признать меня как врача табакофоба, мудреца, настоящего мужчину и еще все, что пожелаю. Но я уже прошел турникеты и растворился в толпе пассажиров.

История весьма безобидная, если не учитывать тот факт, что после нее мы не виделись несколько месяцев и настолько охладели друг к другу, что я попал в психушку, а Оля столь же катастрофично вышла замуж. А в 1991 году я уехал на постоянное место жительство в Израиль, что забило последний гвоздь в крышку гроба наших отношений.

Вторая часть моего повествования описывает события 8 августа 2000 года. Место действия тоже – метро Пушкинская. Честно говоря, не могу объяснить, какой именно из его входов. Оля с другом приближается к ступеням, ведущим в подземный переход, и, вдруг, видит мою спину, которую не видела уже девять лет. Она не успела сообразить, что я в Израиле и не могу спускаться в Московское метро, разве что подниматься из него как приведение. Моя первая любовь окрикнула меня: "Олег!" Обернулось три четыре человека, но обладатель моей спины хладнокровно проигнорировал Олин вопль отчаяния, и также как я пятнадцать лет назад, углубился в недра метрополитена. У женщины закружилось голова, и она предложила своему спутнику сесть на скамейку и перекурить, пока нахлынувшие переживания перестанут заставлять асфальт подпрыгивать и стукать по лицу.

Они с другом сели, возможно, именно на ту лавочку, на которой сидели мы в перестроечные времена. Достали сигареты, друг вынул зажигалку, и, вдруг, раздался громкий хлопок. Мужчина инстинктивно отбросил зажигалку. Из входа в переход, в котором скрылись я и мое приведение, повалил черный дым. Это террористы взорвали бомбу, 800 грамм ТНТ. В тот день там погибло 13 человек, и были ранены 61. По всей видимости, если бы Оленька не увидела меня и не задержалась наверху, она бы была среди пострадавших.

Теперь перенесемся в 2007 год. Время когда происходило то, что впоследствии народы назовут третьей частью нашего повествования. Время, конечно, другое, зато и место изменилось – Израиль. Мы с Олей не виделись 16 лет. И вот теперь встретились в саду психиатрической клиники Шар Менаше. Я – сумасшедший, а Оля – туристка. Мы сидели за деревянным столом напротив друг друга и вели тихую беседу. Над макушкой Оли стоял столб из мошкары, как бы купающийся в энергии Ци, избыток которой Оля сбрасывала в небеса. Одна мошка села на щеку Оли, я неодобрительно на нее посмотрел, и она лишилась чувств (мошка, не Оля) и упала вниз. Вот тут Оленька и рассказала, как мое привидение спасло ее от мрачной возможности искать свои пальцы в мусоре около горящего киоска.

Да, милая Оленька, это, видимо, мой дубль предупредил тебя о трагедии. Если бы он умел говорить, или был виден другим людям, он бы спас их всех. Но в 2000 году я был неумелый маг. Как я сейчас предполагаю, в моем подсознании выделены места, которые заняты обеспечением безопасности людей, которые мне дороги. Не знаю, как, но Оленькин процесс удачно выступил и уберег свою подопечную, не подав рапорта в сознание. Скромный такой. И впредь я буду думать и беспокоиться о тебе, тем самым подкрепляя этот подсознательный процесс.

Лёка чувствовал приближение войны. Когда обстановка накалялась, общество становилось нетерпимо агрессивным. Все искали врагов не только за границей, но и среди соседей. В воздухе пахло недоверием, граничащим с паранойей. Так как Лёка остро чувствовал чужие переживания и сильно зависел от психического состояния окружающих, он начал сходить с ума.

Начало боевых действий ожидалось со дня на день. Маленький человек Лёка искал путь избежать большой войны. Он не мог обратиться к политикам и убедить их найти бескровное или, хотя бы малокровное решение. Неотвратимо надвигалась насильственная смерть для миллионов мужчин, женщин, детей и стариков. Кто мог это предотвратить? Только Бог с его милосердием и безграничным могуществом. Но ему о мире молятся миллиарды, а он как будто не внемлет. Что же еще можно сказать, что ни кто не говорил до сего момента, так, чтобы Бог передумал наказывать так жестоко людей за неумение соперничать без вражды и смертоубийства.