Елена Владеева - В четыре строчки мысль уместится вполне…

хотел предостеречь тот песик тощий.

***

Вот неумолимый, как смерть и налоги,

поднялся шатун-депресняк из берлоги

и третьим к компании мрачной подсел.

С мышиной возней я теперь не у дел,

притихла в углу с примитивным вязаньем -

по кругу, как топлива выжиганье…

***

Себя в подконтрольную втиснешь узду,

но перехитришь ли Судьбу-тамаду?

Молю опохмела на пире чужом,

а вроде тихонько цедила боржом…

***

Хозяйка блюдо для гостей пересолила,

Но чтоб не поняли оплошности такой,

она и уксуса влила, и наперчила -

соль не заметили за жгучею слезой.

***

Брать сильных духом лучше "на слабо" -

такой умрет, но не подаст и вида!

А слабый – "что ж, не надо ничего…" -

и горы тихо сдвинет от обиды.

***

Хоть утверждают, что видней со стороны,

мы часто взглядами других возмущены.

Живем в привычных заморочках, словно дышим,

или как храпа своего во сне не слышим.

***

Есть время обзаводиться добром

и время с лихвой избавляться от хлама.

Есть время, как мед, раствориться в другом,

и дни почитанья души своей храма.

***

Двенадцать строк – когда всклокочена душа

или взыграло ретивое, взвившись словом.

Пусть откровением оно не станет новым,

но пару строк перечитаешь, не дыша…

***

Пуст головою, как дитя,

мир в каждом новом из колен,

о правде и любви твердя,

сердцами чист и не растлен.

И тем щадяще-неполна

земная повесть прежних дней.

"Страшнее были времена,

но не было <���скулим> подлей."

***

Даже водка "Граф Яблонский",

каждый третий нынче – знать!

На идейных перекрестках (если не упертый "в доску")

френч на фрак спеши менять.

Только к фалдам притерпелись,

бац! – объявлен новый тренд.

И легко податлив к вере, армячки бомонд примерил -

наш былинный сэконд-хенд.

***

На что нам Цезарь с Чингиз-ханом, Александр,

Наполеон – все, кто прославились войной?

Интриги, власть… Мир, как свихнувшийся кентавр,

копытом бьет, хоть с человечьей головой…

И с детства в памяти убийца-властелин,

рассказ о крови губкой впитываем мы.

Но знать не знаем – кто придумал инсулин

или наркоз, спас мир от оспы и чумы?

***

Воздвигнув идола по имени Комфорт,

и алтари для божества Политкорректность,

как встарь, колосс-цивилизация падет

пред грубой силой, в грош не ценящий народ,

где жертвой быть – веков закономерность.

***

Смешные были времена, когда стрелялись от позора,

за дорогие имена к барьеру шли без разговора,

и честью, не шутя клялись, давали слово офицера.

Как "ять", давно перевелись те благородные манеры.

И только плодовитый хам не переводится вовеки,

всепроникающий, как спам, как сон дурной о человеке.

***

Чем характерна эпоха диктата

или застоя, что сутью – одно?

Тем, что толстуха поет Травиату,

Ленскому – семьдесят, в бабках давно

Анна Каренина, Чацкий под стать ей,

в роль "инженю" взгромоздилась мадам…

Так, с недвижимой ЦКовскою знатью,

всё в соответствии и по годам,

главное – сутью окаменелой,

обызвествленьем телес и мозгов.

И засекреченность Полишинеля

с грифом "навечно", как ржавый засов.

***

Нас отучают от брезгливости,

нас избавляют от приличия,

и отлучают от содружества -

мы, как начинкою пирог,

густой прослоены тоскливостью, в

глубь нашпигованы опричниной,

потом прощупают на мужество.

То, что сейчас – еще пролог…

***

В те годы – до мобильных телефонов -

когда в любви возможен был обман,

наивность мы хранили непреклонно

и миф про полу-полный свой стакан.

***

Самодовольно – туп и лжив ведущий барствует с экрана,

неутомимо он кружит над тайною чужих карманов,

над ранами чужих потерь, над сладкой падалью пороков

и оскорбляет ненароком, толкаясь в душу, словно в дверь…

***

Найти б Эвклида в современной беспредельности,

чтобы открыл закон – с запасом на года,

как с государством жить в строжайшей параллельности

и не пересекаться никогда.

***

Время кодов, железных дверей,

первородной ухватистой яви.

И надолго хватило идей,

снов о братско-общинной державе?

Спор с эпохой взведенных курков

долго ль выдержит ум человечий?

От возгонки в зло простаков

весь народ без разбора увечен.