Алексей Богданов - Заключённый в России

Меня привезли в тюрьму и поместили в вонючую камеру для новоприбывших. Спустя час повели на санитарную обработку, которая заключалась в стрижке под ноль. Я, как овечка, дал себя обрить, и теперь понимаю, насколько сильно я был подавлен. Где было моё сознание?

Первую ночь в тюрьме я не мог уснуть. Как сейчас помню, всю ночь казалось, будто я лежу на верхней полке в купе движущегося поезда – настолько меня трясло.

Проснувшись утром, я посмотрелся в зеркало и испугался своего отражения. Кровавое подсохшее месиво, в которое было превращено моё лицо, дополнялось теперь абсолютно лысым черепом, на котором также виднелись ссадины и кровоподтёки. Я не мог поверить, что это и есть я.

Бриться в тот раз я не стал, так как лезвие раскурочило бы незажившие раны на лице.

Следует сказать, что, начав бриться в пятнадцать лет, я регулярно совершал этот чисто мужской ритуал. Сначала за внешним видом моего лица следила мать, которая загоняла меня в ванную каждый раз, как замечала щетину. Собственно, она и привила мне привычку бриться. Позже за этим стала следить жена, которой тоже не нравилось, если я был небрит. Потόм стала следить вторая жена… Ради эксперимента я пробовал отрастить и бороду, и усы, и оба эти компонента мужского облика одновременно… Но не прижилось, так как все люди, с чьим мнением я считался, находили, что волосы на лице мне не идут, и даже в некотором смысле вредят моей и без того нефотогеничной физиономии. Приходилось это признавать, так как зеркало не лжёт. Поэтому, хотя мне никогда не нравилась процедура шейвинга, я старался не допускать так называемой «печати зверя» на лице. Обычно я брился раз в три дня.

В следственном изоляторе, когда у меня более или менее зажило лицо, я возобновил регулярное бритьё. Не скрою, что я стал позволять себе бриться чуть реже, чем обычно, но не реже одного раза в неделю, т.к. шести-семидневная щетина для меня становится неудобной: она завивается и становится очень жёсткой, превращаясь в подобие железной щётки для отскабливания сковородок и кастрюль, щёки зарастают до самых глаз.

В один из таких небритых дней, уже здесь, в ИК-17, я попался на глаза Начальнику колонии Александру Романовичу; он сказал, чтобы я побрился, и это – единственный случай, когда по поводу моей щетины высказался какой-то посторонний тип, хоть и начальник. Оказывается, по вопросу небритости есть официальное предписание, которое можно найти в Правилах внутреннего распорядка, и многие из зеков получали из-за щетины выговоры в личное дело.

В то же время никто ничего не говорил по поводу моих причёсочных волос, которые выросли до своей обычной длины и поддерживаются в таком состоянии. Дело в том, что, как и многие, после тридцати я стал постепенно лысеть на макушке и всячески стараюсь скрыть этот прискорбный факт, сохраняя оставшиеся пряди. И вот ведь незадача: волосы растут на руках, на ногах, на груди, на шее, на ушах и вообще повсюду; у меня даже брови срослись на переносице, и превратились в единую монобровь, которая по краям закругляется под самые глаза, а если глаза открыты, то ресницы запутываются в бровях, и приходится прилагать некоторое усилие, чтобы, например, сморгнуть. Словом, волосы растут везде, где можно, а на макушке не растут, хоть ты тресни!

Короче, Юлия Алексеевна, я тут регулярно бреюсь и волосы у меня средней длины, как на свободе.

Замечу мимоходом, что подавляющее большинство осуждённых и сотрудников Администрации предпочитают стричься налысо или оставляют миллиметровый покров. Уж не знаю, в чём тут дело, но это так. Когда волосы достигают некоторой длины, происходит обнуление.

Особенно много нареканий по поводу щетины и бороды традиционно имели мусульмане: им по религии то ли положено, то ли рекомендуется носить бороду. Я не раз наблюдал, как какой-нибудь сотрудник Администрации останавливал осуждённого и начинал задавать ему один и тот же дурацкий вопрос: «Что у тебя с бородой?», и пугать рапортом о нарушении внутреннего распорядка. Естественно, из-за этого многие получали различные взыскания, которые оседали в личном деле. Взыскания же косвенно влияют на условно-досрочное освобождение.

Так было до недавнего времени: заставляли бриться и разрешали стричься по вашему усмотрению (главное – соблюдать гигиену и не заводить в волосах вшей, мышей, пауков и прочую живность).

И вот недавно, в 2016 году, законодатели внесли поправки в правила внутреннего распорядка исправительных учреждений, согласно которым длина волос на голове должна быть не более 20 мм, а на лице – не более 9 мм. То есть теперь абсолютно легально можно не бриться неделями, но зато надо либо стричься наголо, либо носить стрижку типа «ёжик». С известной долей юмора можно предположить, что изменения ПВР насчёт небритости появились не без участия мусульманского лобби, − нововведения фактически свели на нет взыскания, которые осуждённые получали за соблюдение мусульманских правил и обычаев. По поводу длины волос на голове разумные предположения отсутствуют; возможно, это дань моде: сегодня очень многие носят зековские прически: телеведущие, политики, чиновники, шоумены…