В. Носков - Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена

Если святые обличали согрешающих и нечестивых, то обличали по велению Божию, по обязанности своей, по внушению Святаго Духа, а не по внушению страстей своих и демонов. Кто же решится самопроизвольно обличать брата или сделать ему замечание, тот ясно обнаруживает и доказывает, что он счел себя благоразумнее и добродетельнее обличаемого им, что он действует по увлечению страсти и по обольщению демонскими помыслами. (Игнатий, 1, О ревности душевной и духовной)

Лучше сознаться в неведении, нежели выказать ведение душевредное. (Игнатий, 1, О жительстве по совету)

Добродетельный и благонамеренный не нуждается представляться таковым; напротив того, кто любит грех, чья воля в грехе, тому нужна личина. Простоту рождает вера… приблизиться к Богу невозможно иначе, как простотою. (Игнатий, 7, 10)

…Добродетель без скорби не есть добродетель. (Игнатий, 7, 15)

Добродетели наши должны непременно иметь примесь нечистоты, происходящей от немощей наших. Не должно с души своей, с своего сердца требовать больше, нежели сколько они могут дать. (Игнатий, 7, 21)

…Те люди, кои требуют от ближних совершенного устранения недостатков, имеют об этом предмете ложное понятие. (Игнатий, 7, 57)

Без искушений приблизиться к Богу невозможно. Неискушенная добродетель, сказали святые отцы, не добродетель! Если видите кого-нибудь величаемого от людей православных добродетельным, а он живет без всяких искушений, преуспевает в мирском отношении, – знайте: его добродетель, его православие не приняты Богом. (Игнатий, 8, 171)

…Теперь, за тридцать лет от роду, он, как шестнадцатилетний мальчик, готовился начать свою жизнь, не замечая, что дверь, ближе и ближе открывающаяся, не та, через которую входят гладиаторы, а та, в которую выносят их тела. (А. И. Герцен, 1, 2, 1)

…Есть за людьми вины лучше всякой правоты. (А. И. Герцен, 1, 2, 1)

…У каждого рано или поздно дойдешь до его горизонта, дойдешь до рва, чрез который он пересадить не может… (А. И. Герцен, 1, 2, 6)

Конечно, и Робинзон, когда жил один на острове, был примерным человеком, никогда в карты не играл, не шлялся по трактирам. (А. И. Герцен, 2)

Потребность чтить, уважать так сильна у людей, что они беспрестанно что-нибудь уважают вне себя – отца и мать, поверья своей семьи, нравы своей страны, науку и идеи, перед которыми они совершенно стираются. Все это, допустим, и хорошо и необходимо, но дурно то, что им в голову не приходит, что и внутри их есть достойное уважения, что они, не краснея, вынесут сравнение со всем уважаемым; они не понимают, что человек, презирающий себя, если уважает что-либо, то уж он в прахе перед уважаемым, его раб; что он уже преступил святую заповедь: «Не сотвори себе кумира». (А. И. Герцен, 7, 3, 2)

Гласность и обобщение – злейшие враги безнравственности; порок кроется в мраке, разврат боится света: для него темнота необходима не только для скрытности, но для усиления нечистых упоений, жаждущих запрещенного плода… (А. И. Герцен, 8, 8)

Может быть, для верности суждения о делах, не подлежащих ни полицейскому суду, ни арифметической поверке, пристрастие нужнее справедливости. Страсть может не только ослеплять, но и проникать глубже в предмет, обхватывать его своим огнем. (А. И. Герцен, 9, 6, 9, 1)

Само собою разумеется, что везде, где есть люди, там лгут и притворяются; но не считают откровенности пороком, не смешивают смело высказанное убеждение мыслителя с неблагопристойностью развратной женщины, хвастающей своим падением; но не подымают лицемерия на степень общественной и притом обязательной добродетели. (А. И. Герцен, 9, 6, 9, 2)

Кто бывал искушаем, падал и воскресал, найдя в себе силу хранительную, кто одолел хоть раз истинно распахнувшуюся страсть, тот не будет жесток в приговоре; он помнит, что ему стоила победа, как он, изнеможденный, сломанный, с изорванным и окровавленным сердцем, вышел из борьбы; он знает цену, которой покупаются победы над увлечениями и страстями. Жестоки непадавшие, вечно трезвые, вечно побеждающие, то есть такие, к которым страсть едва притрогивается. (А. И. Герцен, 10)

Я не люблю ханжей: это грешники, которые хотят надуть черта. Гораздо лучше иметь дело с честными грешниками.

(О. И. Сенковский, 5)

Но вы поверглись бы в беспредельное уныние, если б узнали, что грех и беспорядок водятся тоже и у нас, на небе. (О. И. Сенковский, 7)