Вобщественных недугах поначалу еще можно разобрать, кто здоров, кто болен; но когда болезнь затягивается, как это произошло у нас, то она охватывает все тело, с головы до пят: ни один орган не остается незатронутым.
Худшее обличье принимают вещи тогда, когда зло объявляется законным и с согласия власть имущих облекается в мантию добродетели.
Наши всегда различные и переменчивые действия не имеют почти никакого отношения к твердо установленным и застывшим законам… Да и то я считаю, что лучше обходиться совсем без законов, чем иметь их в таком изобилии, как мы.
Природа всегда рождает законы гораздо более справедливые, чем те, которые придумываем мы.
Почему наш язык, которым мы говорим в обыденной жизни, столь удобный во всех других случаях, становится темным и непонятным в договорах и завещаниях, и почему человек, умеющий ясно выражаться, не находит в юридических документах такого способа изложить свои мысли, который не приводил бы к сомнениям и противоречиям?
Чем больше тонкостей в языке юриспруденции, тем больше сомнений порождают они в умах людей.
От множества толкований истина как бы раздробляется и рассеивается.
Внашем праве обнаруживается так много несправедливости, и в смысле мягкости, и в смысле строгости, что я, право, не знаю, часто ли можно найти правильный средний путь между ними.
Наше правосудие протягивает человеку лишь одну руку, да и то левую. Кем бы ты ни был, без ущерба не обойдешься.
Законы пользуются всеобщим уважением не в силу того, что они справедливы, а лишь потому, что они являются законами. Таково мистическое обоснование их власти, и иного у них нет.
Ничто на свете не несет на себе такого тяжелого груза ошибок, как законы.
Даже истине не дано преимущество быть высказываемой в любое время и при любых обстоятельствах: как ни благородно быть ее глашатаем, и это дело требует определенных условий, определенных рамок. Мир так устроен, что нередко ее доводят до слуха властителей не только без всякой пользы, но даже с дурными последствиями и к тому же неоправданно.
Из всех людей именно облеченные властью более всего нуждаются в правдивом и свободном слове.
Надо не сочинять умные книги, а разумно вести себя в повседневности; надо не выигрывать битвы и завоевывать земли, а наводить порядок и устанавливать мир в обычных жизненных обстоятельствах. Лучшее наше творение – жить согласно разуму. Все прочее – царствовать, накоплять богатство, строить – всё это, самое большее, дополнения и довески.
… Возникает два рода законов, противоречащих во многом друг другу: законы чести и те, на которых покоится правосудие.
Христианская религия обладает всеми признаками наиболее справедливого и полезного вероучения, но ничто не свидетельствует об этом в такой мере, как выраженное в ней с полной определенностью требование повиноваться властям и поддерживать существующий государственный строй.
Только те законы заслуживают истинного почитания, которым Бог обеспечил существование настолько длительное, что никто уже того не знает, когда они возникли и были ли до них какие-нибудь другие.
Насмешкой и оскорблением является стремление прославить человека за те качества, которые не подобают его положению, хотя бы сами они были достойны похвалы, а также за те, которые для него не наиболее существенны, как если бы, например, прославляли какого-нибудь государя за то, что он хороший живописец или хороший зодчий… или быстро бегает наперегонки. Подобные похвалы приносят честь лишь в том случае, если они присоединяются к другим, прославляющим качества, важные в государе, а именно – его справедливость и искусство управлять народами в дни мира и во время войны.
Примешивать Бога к делам нашим допустимо лишь с должным благоговением и осторожностью, проникнутой почитанием и уважением.
Счастье человеческое состоит вовсе не в том, чтобы хорошо умереть, а в том, чтобы хорошо жить.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу