Екатерина Мишаненкова - Самые остроумные афоризмы и цитаты. Вожди от Ивана Грозного до Сталина

Познакомившись с делом, Александр понял, что история гроша ломаного не стоит, и начертал на папке: «Дело прекратить, Орешкина освободить, впредь моих портретов в кабаках не вешать, передать Орешкину, что я на него тоже плевал».

Арестовали по какому-то политическому делу писательницу Цебрикову и сообщили об этом Александру III. Тот написал следующую резолюцию:

– Отпустите старую дуру!

Весь Петербург, включая и ультрареволюционный, хохотал до слез.

Летом 1891 года в Кронштадт прибыла французская эскадра под флагом адмирала Жерве.

Князь Оболенский доложил Александру III о предполагавшемся обеде в честь моряков в Большом Петергофском дворце и спросил, провозгласит ли государь только тост в честь эскадры или скажет речь. Император ответил, что будет тост за Францию, за адмирала и эскадру, на что Оболенский доложил, что в таких случаях по этикету следует играть гимн. Государь сказал, что так и следует поступить.

– Но, Ваше Величество, это Марсельеза! – а Марсельеза из-за своего революционного содержания в России была запрещена.

– Раз это их гимн, значит, его и следует играть.

– Но, Ваше Величество, это Марсельеза…

– Ах, князь, вы, кажется, хотите, чтобы я сочинил новый гимн для французов. Нет уж, играйте тот, какой есть.

Во вселенной бессчетное множество миров, а я еще и одного не завоевал!

Войны зависят от славы, и часто ложь, которой поверили, становится истиной.

Нет ничего более рабского, чем роскошь и нега, и ничего более царственного, чем труд.

Александру предложили поучаствовать в Олимпийских играх, на что он сказал:

– Я соглашусь, только если моими соперниками будут цари.

Приближенные посоветовали Александру напасть на врагов ночью. Тот ответил:

– Я не краду победу.

Горе тому государственному деятелю, который не позаботится найти такое основание для войны, которое и после войны еще сохранит свое значение.

Дружба между мужчиной и женщиной очень слабеет при наступлении ночи.

Никогда столько не лгут, как во время войны, после охоты и до выборов.

Все мы – народ, и правительство – тоже.

Политика – не точная наука.

Русские долго запрягают, но быстро едут.

Свобода – это роскошь, которую не каждый может себе позволить.

Политика есть искусство приспособляться к обстоятельствам и извлекать пользу из всего, даже из того, что претит.

Глупость – дар божий, но не следует им злоупотреблять.

Никогда ничего не замышляйте против России, потому что на каждую вашу хитрость она ответит своей непредсказуемой глупостью.

Политика есть искусство возможного.

Слово «Европа» политики произносят всякий раз, когда требуют у других держав нечто такое, чего не решились бы потребовать от своего имени.

Печать для меня – всего лишь типографская краска на бумаге, с которой мы войны не ведем.

Если в Европе будет другая война, то начнется она из-за какой-нибудь проклятой глупости на Балканах.

Самый важный факт современной истории – то, что Северная Америка говорит по-английски.

Человек устроен так, что в него вложено много зажигательного материала.

Без свободы слова нас можно вести немыми и тихими, как овец на убой.

Когда я впервые подходил к приготовленному для главы правительства креслу, мои чувства напоминали те, что испытывает приговоренный, всходя на эшафот.

Лучше быть одному, чем в плохой компании.

Правительство как огонь – опасный слуга и чудовищный хозяин.

Результаты выборов прямо пропорциональны количеству выставленного избирателям бренди.

Великая страна не может вести маленькую войну.

О британских генералах Веллингтон писал: «Я надеюсь только на то, что противник, услышав их имена, ужаснется не меньше меня».

Своей любовнице Гариетт Уилсон, вымогавшей у него деньги под угрозой публикации скандальных мемуаров, Веллингтон ответил: «Печатайте – и будьте прокляты!»