Константин Мелихан - Рассказы

Страшная догадка мелькнула в моей голове! Я положил руку на плечо скромного труженика охраны памятников старины и сказал: «Знаете ли вы, старина, немым свидетелем чего сейчас являетесь? Вы являетесь свидетелем разгадки портрета Пушкина, автора текста к песне „Подъезжая под Ижоры“».

И служительница сказала: «Идите в баню!»

И я действительно пошел отмываться в баню при Библиотеке Академии наук.

Загадка была почти разгадана. Оставалось только узнать, чьи отпечатки пальцев на замечательном портрете Пушкина?

Писать я начал рано: когда стал лысым. Тогда, знаете ли, гимназисты были другими: их стригли до основания и каждый день. Об этом-то я и написал свой первый рассказ. Но показать его товарищам не решился и потому прочел им вслух. Гимназисты слушали молча и засмеялись только в одном месте – над фразой: «Волосы не зубы – отрастут».

Тогда-то я и понял, что мое призвание – литература, – и помчался к Аркадию Аверченко – редактору тогдашнего «Сатирикона». В редакции я страшно волновался: не знал, куда деть руки, ноги, глаза, что прочесть – какую именно строчку из рассказа. Но Аверченко прочел сам и сказал:

– Рассказ не получился. Но есть удачная фраза: «Волосы не зубы – отрастут».

Эти слова крупного литератора (он уже тогда весил килограммов сто) вдохновили меня, и, спустя четыре года, я переделал фразу в стихотворение.

Долго я не решался показать его известному поэту тех лет Сергею Есенину. Наконец я встретил его на Невском проспекте, воспетом с такою чудной силой Блоком. Есенин по обыкновению своёму был в лаптях, в цилиндре, с собакой Качалова и с женщиной, смутно напоминавшей мне Шаганэ. Сергей Александрович восторженно принял революцию, но, прочтя мое стихотворение, хрипло сказал:

– Голубая… Голубая муть! Кроме последней фразы: «Волосы не зубы – отрастут».

Именно тогда я понял: только трудом можно достичь сияющих вершин драматургии, – и развернул полюбившуюся всем фразу в пьесу.

Долго я не решался её показать агитатору и горлану нашей литературы Маяковскому. Но когда пришёл к нему в седьмой раз, Владимир Владимирович, уже освободившийся от оков футуризма, пригласил меня к себе и, прочтя мою пьесу прямо на лестнице, в течение минуты, сказал во весь голос, не разжимая папиросы:

– Д-д-дрянь! Есть, впрочем, одна фраза: «Волосы не зубы – отрастут».

Взрастивший не один десяток писателей, Горький в это время болел, и врачи ему строго-настрого запретили читать мой роман-трилогию под названием «Волосы не зубы – отрастут». Но, человек высокой культуры, Алексей Максимович прочел его прямо на моих руках и сказал, с трудом налегая на "о":

– Зоголовок хорош. А все остольное, батенька, плохо. Очень плохо.

Больше он меня не видал. А я – его.

Семьдесят лет я отдал литературе. Все говорили мне, что пишу я плохо. Но я не падал духом, а писал, писал и писал. И не о чем попало, а куда нужно.

И сейчас, когда волосы у меня не только выросли, но и выпали, а зубы появились, но чужие, выходит в свет моя первая книга – «Встречи с великими (воспоминания писателя)».

Эпиграфом к ней послужила фраза, которую в детстве я услышал от одного гимназиста: «Волосы не зубы – отрастут!»

Прежде, чем начать разговор о стилистике русского языка, остановимся на том, с чего вообще начинать. Начинать надо с главного. Многие авторы, особенно начинающие, страдают болезнью раскачки, начинают вяло, с неважного, второстепенного, долго разгоняются, тянут резину, боятся сразу взять быка за рога, сразу ввести в курс дела и вводят медленно, постепенно, что, конечно, утомляет читателя. Иногда на вводную часть уходит целый абзац.

Читателя утомляют и бесконечные перечисленияфамилий, имен, отчеств, стран, городов, деревень, лесов, морей, полей и рек, озер, пойм, дамб, каналов, заливов и лиманов, а также арыков, айсбергов, оазисов, водопадов, водопроводов, керогазов, козерогов и т. д. Перечислять можно до бесконечности. Но размер данной статьи не позволяет этого сделать. А потому сразу перейдем к другой распространенной ошибке – злоупотреблению цитатами.

«Следует больше видёть самому, чем повторять чужие слова». Эти замечательные слова принадлежат Лихтенбергу. Гельвеций в этой связи заметил: «Немногие авторы мыслят самостоятельно». Поэтому не увлекайтесь цитатами. «Учеными глупцами» называл цитатчиков Лев Толстой. В подкрепление этой мысли не побоюсь привести цитату из латинского: «Цитатум минимум» (Цитируй только в случае крайней необходимости).