Наталия Доманчук - Комон, стьюпид! Или Африканское сафари по-русски

– Тогда в чем оно? – спросил Укропчик.

– Счастье – это когда тебя ждут.

– А вот теперь представь себе, Петрушкина, сколько человек из-за тебя стали несчастными! У всех этих семи тысяч есть родные люди, которые их ждут. А ты…

– А я… – Петрушкина заглянула в глаза Укропчику так проникновенно, так значительно, что он не выдержал и отвел взгляд. – Я хотела познакомиться с вами поближе. Как с человеком и, возможно, даже как с мужчиной. Но, к сожалению, вы меня разочаровали, Укропчик, совершенно разочаровали… – Петрушкина еще раз вздохнула и картинно взмахнула рукавом, как Царевна-лягушка на балу.

Тотчас же в кабинет к следователю Укропчику ворвались два человека.

– Появилась! Появилась башня! – закричал один. – Все люди живы, здоровы и даже не заметили никаких изменений. Все очень удивлены.

А второй добавил:

– Товарищ генерал-майор, ваша дочь звонила. Просила передать, что с ней все в порядке.

Укропчик мысленно поздравил себя с успешно проведенным расследованием, а вслух продолжил:

– Но это еще не значит, Петрушкина, что все это вот так просто сойдет вам с рук! Петрушкина?.. Петрушкина!!!

Но Петрушкиной в кабинете не было. Не было ее и во всем здании, хотя охрана клялась и божилась (и позднее это было подтверждено просмотром видеозаписи с внутренних камер), что никого похожего из здания не выпускали.

А Петрушкина в этот момент как ни в чем не бывало стояла на остановке и листала ежедневник. Добравшись до нужной страницы, она нашла в списке фамилию Укропчика, провела по ней длинную волнистую черту и начала читать дальше:

– Кинза Ашот Давыдович, гурман и ценитель оперы – оставлю на вечер. Пастернак Евгений Валерьевич, музейный работник и гид, при этом действительно правнучатый племянник – на воскресенье. Огуреев Леонид, тренер юношеской сборной, – занятия понедельник-среда-пятница – временно отпадает. Патиссон Семен Иосифович, доцент университета Патриса Лумумбы – что-то нет настроения. Морква Иван Кузьмич, капитан дальнего плавания – все еще в рейсе. Бузинов-Киеводядькин Антон Денисович, рядовой банковский работник… – Тут Петрушкина задумалась, примерила на себя фамилию – Ульяна Игнатьевна Бузинова-Киеводядькина – и повела пальчиком в конец строчки, где был записан телефон. – Ну что ж, сегодня еще вполне успею навестить Центробанк! – сказала она решительно и захлопнула ежедневник.

Нет, так нельзя.

Я опять нажралась вчера вечером. Как свинья.

Пока я писала свой рассказ и переживала за Петрушкину, съела два бутерброда с колбасой, два с сыром, три с красной икрой и две последних овсяных печенюшки.

Меня пучило всю ночь, и снились свиньи и курицы. Свинья кормила поросят. А курица была одна. Я ее кормила каким-то пшеном.

Открыла сонник: «Видеть во сне свинью с поросятами означает, что судьба будет благосклонна к вам и не станет чинить препоны в ваших начинаниях… Увиденная во сне курица обещает прибавление семейства».

Ну и как это понимать?

Допустим, с поросятинкой все понятно – я похудею и очень скоро. А вот прибавления семейства? От кого?

Я требую сказать, от кого! Чтобы к отчеству подобрать красивое имя для ребенка.

Например, отчество Сергеевич/Сергеевна прекрасно звучит, и к нему подойдет любое имя. Поэтому будем надеяться, что моим мужем и отцом моих детей будет именно Сергей.

Анька проснулась рано, сразу плюхнулась в бассейн и долго плескалась, напевая мотив «Ностальджи».

– Влюбилась, что ли? – спросила я у нее, села на край бассейна и опустила ноги в воду.

Анька сменила брасс на кроль, потом подплыла ко мне, обрызгала мне всю пижаму и поинтересовалась:

– А между прочим, у тебя есть красивое белье?

– Есть. У меня есть стринги с поросятами и еще одни, почти ручной работы, с надписью «Я твоя малинка».

Анька уселась возле меня, подняла лицо к небу, зажмурилась и сказала:

– В таком случае, даже если ты и найдешь мужчину своей мечты, то в тот же момент, как он увидит твое белье, ты его потеряешь.

– Да ладно тебе! Мы летим в Кейптаун не для того, чтоб демонстрировать нижнее белье.

– Но ведь это может случиться, – предположила Анька.

– Не так быстро. По крайней мере, у меня. Сергей – очень серьезный человек, и мне кажется, что до постели у меня еще есть куча времени.

– Куча – это сколько? Год? Два? Три?

– Ну… месяц точно.

– А если он тебя захочет? Ты только представь себе. Вот прилетаем мы в Кейптаун, заходим в дом Альберта, расходимся по своим спальням, и тут ночью стук в дверь: «Лара, мне надо с тобой поговорить. Открой, пожалуйста, дверь». А Лара стоит, глотает слезы и отвечает: «Я не могу, Сережа. У меня стринги с поросятами».