Сергей Кулик - Черный феникс. Африканское сафари

Непредвиденные приключения на пути к долине Омо. — Засуха, погубившая миллионы людей. — Гиены заканчивают лукуллов пир. Васькин мыс — манящее название на карте Эфиопии. — Ветер сдувает моих спутников с пальмы. — Ловушка, устроенная нам самой природой

Хотя повстречавшийся еще три дня назад величественный старец в ярко-зеленом тюрбане и предостерегал нас с высоты верблюжьей спины ни в коем случае не приближаться к Омо, выполнить его совет никак не удавалось. Держаться подальше от коварной реки, вернее ее заболоченной долины, изобилующей старицами и зыбучими песчаными останцами-перекатами, мешали завалы камней, скатившихся с протянувшихся слева от нас руинных холмов. Белый дромадер кочевника, без труда перешагивавший через эти камни, еще долго маячил светлой точкой среди нагромождений черных глыб, как бы указывая нам верный путь. Однако ближе к вечеру он скрылся, словно давая понять, что, хотя наш вездеход и называется «земным бродягой» [1] «Земной бродяга» — русский перевод названия английской автомашины «Лендровер» повышенной проходимости. , за «кораблем пустыни» ему не угнаться.

Да и куда там! Не в первый раз я попадаю в эти суровые, иссушенные солнцем места на стыке границ Эфиопии и Кении, и каждый раз повторяется одно и то же. Обозначенные на карте караванные тропы оказываются занесенными песками, русла сухих рек, некогда доступные для езды на «Лендровере», завалены камнями или невесть откуда взявшимися деревьями, селения обитающих в здешних пустынях кочевников-кушитов покинуты.

На этот раз безлюдье особенно пугало. Несколько засух, неслыханных по своей жестокости и продолжительности даже в Африке, полностью изменили демографическую ситуацию во многих районах континента. Миллионы людей погибли. Десятки миллионов снялись с обжитых мест и откочевали поближе к городам или на горные, более плодородные и увлажненные земли. Сотни тысяч эфиопов в последующие годы были переселены властями в не затронутые засухой «целинные» районы. Теперь о страшном лихолетье здесь напоминают лишь обезлюдевшие стойбища да выбеленные солнцем скелеты коров и коз, то там, то сям бросающиеся в глаза среди безжизненных туфов.

Что остается делать путешественнику, рискнувшему проникнуть в край, где нечего надеяться на помощь? Верить в удачу, в счастливый случай — это само собой. Но в первую очередь полагаться на выносливость «земного бродяги» и на то «вечное» и «неизменное», что хранит информация географической карты даже столь изменчивой в своем облике местности, как та, по которой мы пробираемся.

Вместе с Питером — шофером, переводчиком, гидом и моим неизменным спутником в журналистских сафари — мы обсуждаем, что нам сулит один из трехсот листов топографической карты Восточной Африки, которой так гордятся ее английские создатели. Лист называется «Стефания» — по имени изображенного в самом его центре усыхающего, заболоченного водоема в Южной Эфиопии.

В крайнем нижнем левом углу листа синеет северо-восточная часть великого африканского озера Рудольф, или, как его теперь называют кенийцы, Туркана. Прорезая весь лист карты петляющей голубой лентой, окруженной узкой полосой зеленых лесов и голубых маршей, в озеро сквозь желтые пески несет свои воды река Омо. Это уникальная, единственная, никогда не пересыхающая крупная река, текущая по дну Великих африканских разломов. Туда, где, дробясь на многочисленные протоки, река впадает в великое озеро, к дельте Омо, мы и хотим пробраться.