Наталия Доманчук - Комон, стьюпид! Или Африканское сафари по-русски

– Так что, ты только танцевала и все?

– Это можно назвать танцами?

– И ни с кем не познакомилась?

– Нет. И как я понимаю, то, что вчера произошло с тобой, знакомством тоже назвать нельзя.

Я пожала плечами:

– Зато мне классно было.

– Не сомневаюсь.

Когда мы зашли в дом, я вдруг заревела и сказала:

– Ань, мне так плохо.

Анька не на шутку испугалась:

– Как плохо? Что-то болит?

– Да.

– Что? Говори, что болит?

– Хвостик.

– Какой хвостик? О чем ты говоришь? Что с тобой?

– Мой хвостик. Мне тридцать с хвостиком. Вот он и болит.

Анька облегченно вздохнула.

– Там уже не хвостик, а целый хвост, – и, немного помолчав, добавила: – Дура ты, Лорик!

Я заревела еще громче.

– Вот и я об этом. Мне столько лет, а я дура, и у меня нет ни профессии, ни семьи – ничего, – вытирая слезы ладонью, причитала я.

– Фу, какая ты некрасивая, когда плачешь, – вдруг выдала Анька.

Я перестала реветь и посмотрела на нее.

– А что, можно плакать красиво?

– Конечно. Вот смотри.

Она взяла в руки платок, села за стол, и из ее глаз потекли, нет, просто посыпались, слезинки-горошины. Они так красиво падали, а Анька сидела ровно, выпрямив спину, смотрела куда-то вдаль и тихонько вытирала слезы красивым кружевным платочком.

– Ну, а ты чего плачешь? – спросила я.

– А почему мне не плакать? – вопросом на вопрос ответила она. – У меня, между прочим, тоже хвост имеется, и на семь месяцев больше, чем твой, а ни семьи, ни любимого у меня тоже нет.

– Слушай, а можно так научиться плакать? – вдруг спросила я.

Анька театрально захлопала ресницами.

– А что, красиво, да?

– Очень, – ответила я, – я просто потрясена, какая ты хорошенькая, когда плачешь!

Анька вздохнула.

– Я долго этому училась. Альберт помог. Он из меня столько сил высосал! Я каждый день ревела! Так и научилась.

– Слушай, по-моему, я кое-что поняла.

– Что?

– Нам не подходят русские мужчины. Они все – козлы.

– Точно, – подтвердила Анька и вытерла последние слезы.

– Нам надо найти мужиков здесь.

– Нигеров?

– Ну почему сразу нигеров? Нормальных, белых, только тутошних. Они, мне кажется, совсем по-другому относятся к женщинам.

– Как по-другому?

– Они их боготворят.

– Кто тебе такое сказал?

– Никто. Я просто чувствую. Вот чую я, что здесь мы найдем себе мужчин.

Зазвонил телефон. Это была Инга.

– Девчонки, Денис уехал играть в гольф, приезжайте ко мне.

– Уже выехали!

Инга ждала нас. На столе в гостиной были разные вкусности: выпечка, конфеты, фрукты и бутылка шампанского.

– Я вам так рада, вы даже себе не представляете! – сказала она и усадила нас на диван.

– Инга, нам нужна твоя помощь, – сказала я и сделала самое серьезное выражение лица, на которое только была способна.

– Слушаю вас, – ответила Инга и, по-моему, немного испугалась.

– Нам с Анькой скоро тридцать пять лет, – начала я. – Ну, ты знаешь, да?

Инга слегка кивнула.

– Нам надо найти классных мужиков и выйти за них замуж.

– Я поняла, – спокойно ответила Инга. – Если надо – сделаем.

Мы с Анькой переглянулись.

– С чего начнем? – спросила Анька.

– С тебя начнем. А точней, с твоего имиджа. Сейчас я принесу бумагу, ручку, и мы составим план.

Пока она ходила в кабинет за бумагой, мы с Анькой тупо смотрели друг на друга и часто моргали.

– Значит так, – начала Инга, – у тебя, – обратилась она к Аньке, – отличная внешность и шикарная фигура. Чуть-чуть подкрасить волосы, затушевать морщинки у глаз и рта, сходить к классному стилисту, чтоб он научил тебя правильно наносить макияж. Еще я бы посоветовала тебе полностью поменять гардероб. То, что ты носишь, оставь на то время, когда тебе будет за сорок… хм, нет, за пятьдесят. Я прекрасно понимаю, что у тебя имидж бизнес-леди, но поверь мне и моему опыту, мужчины боятся таких женщин. К тому же, у тебя и в голове что-то имеется, и для мужика два в одном слишком много. Надо что-то исключить. Или ты продолжаешь носить строгую одежду и строишь из себя дурочку, или ты покупаешь себе короткие, наивные платьица, заколочки «а-ля тупица» и остаешься такой интеллектуалкой, какая есть. Что ты выбираешь?

Анька задумалась.

– Наверное, все-таки второй вариант. Не смогу я сидеть, хлопать ресницами и рассказывать, что в году тринадцать месяцев и один из них называется медовый.

– Согласна. Мне тоже ужасно тяжело строить из себя дуру. – И взяв авторучку, Инга написала:

АнЯ

1. Рыжий цвет волос