Остап Вишня: Дед Матвей (сборник)

-- Возьмем Сашка! Как дойдет до скальпа, мы вытолкнем его, пускай с него сдирают, у него голова здоровая и волос жесткий.

Сашко согласился. О скальпе мы ему, понятно, не говорили.

Сашко был полезен еще и тем, что имел возможность набрать на дорогу сала, хлеба, яблок и даже денег. Он нам признался, что знает, где бабушка прячет кошелек, а у бабушки было не меньше пяти рублей!

Пять рублей! Черт знает куда можно было заехать на пять рублей, да еще с салом, хлебом и яблоками.

Не только в Африку, но и за Африку, и даже туда, где Суматра, Ява, Борнео, Целебес, Сандвичевы, Курильские, Кольский, Канин, Апеннинский, как в географии мы учили...

Карты в школе не было, поэтому как скажет, бывало, учитель:

-- Начинай сверху!

И начнешь:

-- Кольский, Канин, Скандинавский, Ютландский, Пиренейский, Апеннинский, Балканский, Таврический, или Крымский.

Полуострова в Европе.

То же самое с островами:

-- Корсика, Сицилия, Сардиния!

-- Ну, дальше, -- нажимает учитель.

-- Суматра, Ява, Борнео, Целебес.

-- Дальше!

-- Крит! И тот... как его там... Берингов пролив и тот... Грин... Грин... Гринляска!

-- В угол!

Так что географию мы знали...

Лодку мы наметили украсть у деда Пидсотка на озере, -- дед Пидсоток там сети ставил, карасей ловил, -- ночью перетащить к речке (речка звалась Ташань), поплыть по Ташани до Ворсклы, по Ворскле до Днепра, по Днепру в Черное море, -- ну, а морем путь уже прямой, как на ладони, в Дарданеллы, Босфор, из Босфора немного вправо, в Бабэльмандебский пролив, а оттуда уже до Африки "как до соломы".

Сашко Кендюх натаскал булок, сала, яблок, спичек, соли... Все это мы припрятали в глинище за кладбищем.

Был конец мая.

Однажды темной ночью, когда дед Пидсоток расставил на озере сети, мы тайком перетащили его лодку с озера на речку.

Той же ночью, задолго до рассвета, мы должны были дать стрекача, но Сашко Кендюх никак не мог добраться до бабушкиного кошелька: бабушке в ту ночь не спалось, она все кряхтела и кряхтела и задремала только под утро.

Пока Сашко следил за бабушкой, мы с Паньком и Омельком перенесли из глинища в лодку продукты и кое-какую одежду.

Уже светало, когда прибежал, запыхавшись, Сашко.

-- Шесть рублей! -- выпалил он.

-- Ого! -- крикнули мы и давай скорей укладываться. Не скажу, почему в тот день нечистая сила сорвала деда Пидсотка ни свет ни заря, -- кажется, базарный день в местечке был, и дед решил пораньше очистить сети, чтобы первым со свежей рыбой на базар явиться,

Подошел дед к озеру, нет лодки...

Дед юрк туда-сюда, а от озера через луга к речке по траве след, где мы лодку тащили (вот какие мы были мудрые, как следы замели!), дед по следу к речке, и только мы хотели оттолкнуться, как Пидсоток:

-- Куда это вы, висельники, а?

Ну, мы из лодки, как лягушки, -- прямо в воду! Воды в речке было по пояс... Я успел ухватить булку. Бабушкины шесть рублей были зашиты у Панька в поясе... Мы бегом лугами до Ясеневого... Это такой лесок за селом с глубокой балкой посредине. Засели в балке, в густом орешнике, сидим, сопим.

-- Что дальше делать?

А чертов дед Пидсоток поднял шум на все село:

-- Ишь, сукины сыны! Острожники, изуверы, башибузуки! -- Разошелся дед, чуть ли не все село собрал. -- Чьи?

Дед всех узнал и всех выдал...

Матери наши каждая по-своему:

-- Ой, боже мой!

И каждая начала искать что-нибудь длинное и увесистое...

-- Где же они? Дайте мне моего! -- Каждая мать ударила руками о полы.

-- Подались в Ясеневое! -- пыхнул трубкой дед. -- Нет, вы смотрите, люди добрые, лодку украли! Как бы я тогда сети ставил?! А? Вот разбойники! Поймаю -- изничтожу!

-- Куда ж это они собрались? -- плача, спросила моя мать.

-- Куда бы ни собрались, а конец один -- острог! -- махнул рукой дед Пидсоток.

Матери опять:

-- Царица небесная! Ой, дайте мне моего!

Дед Пидсоток выбросил из лодки на траву одежду и все наши запасы.

-- Забирай, чье оно тут есть! Да помогите лодку к озеру перетащить! Ишь, хлюсты, сколько травы истоптали! Беритесь! Ревете тут! Смотреть за лоботрясами нужно лучше, чтобы не хныкать потом! Матери!

Взялись наши матери за лодку и вместе с дедом перетащили ее к озеру...

Двое суток сидели мы в Ясеневом, в балке... А потом вечером пошли домой.

Мать очень плакала, а отец поучал, как из дому удирать в путешествие...

Фантазия, помнится, зародилась у меня в голове, а отец выбивал ее совсем из другого места. Вожжами...

Панько и Омелько тоже садились на скамейку потихоньку, осторожненько и при этом морщились-морщились.