Инна Рогачевская - Все началось с консервированной моркови, или Я люблю твою жену. Рассказы о грустном и смешном

«Боже мой, что я несу! Как можно такое спрашивать у человека, пробывшего в заточении многие годы? Куда глаза девать?»

– Да, сегодня я счастлив. Не стыдитесь своего вопроса, – его глаза смеются, рассыпая задор, заставляя мои улыбнуться тоже.

Радость. Объявили начало посадки на некоторые рейсы. Моего рейса среди «счастливчиков» нет.

Он встаёт, прощается, предварительно положив тетрадку, в которой ещё недавно с жадностью что-то записывал, в модный кожаный рюкзак.

– Мне пора. Удачи Вам. С наступающим Новым Годом.

Хотел поцеловать руку, но смутился, получилось неловкое рукопожатие. Ушёл, оставив свою зажигалку на стойке бара, мне.

***

Через год после встречи в аэропорту.

С огромной рекламной афиши на меня смотрят глаза. Где-то я уже встречала этот взгляд. Шансонье, композитор, писатель Матвей Бурнов с концертной программой «Откровенный разговор».

Матвей Бурнов, Матвей Бурнов. Я слушала его песни в интернете. Читала скромную автобиографию. «Человек в маске», человек без лица. Он стал писать на зоне.

Покупаю два билета на концерт- себе и мужу.

Он выходит на сцену, за спиной гитара. Улыбка и глаза. Глаза, которые смеются. Мужчина из снежной бури.

Я рада за него. Человек с непростой судьбой и смеющимися, счастливыми глазами.

Ему передают записки от зрителей. Он с удовольствием на них отвечает. Его взгляд останавливается, словно споткнувшись, на одной из них: «Я рада за Вас, Матвей. Ваши глаза по-прежнему смеются. Желаю счастья. Стелла».

Берёт в руки гитару.

– В моей жизни было не так много встреч. Одной из них, я посвятил песню, – произносит внезапно охрипшим голосом.

Его глаза блуждают по залу, останавливаются на лицах зрителей, но срываются и вновь бегут, бегут по рядам, листая лица.

– Аэропорт. Снежная буря. Отменённые рейсы. Бар, рыжеволосая женщина. Она сказала: «У Вас глаза смеются», – и я ей поверил. Эту песню я посвящаю женщине из снежной ночи в аэропорту.

Я вернулась.

Странное ощущение. Сколько лет я здесь не была?

Четверть века. Город детства. Что, может быть, прекрасней воспоминаний о детстве, юности? Соприкосновения с прошлым…

Бабье лето. Вдыхаю аромат осени.

«…и тонкий полёт паутинок капроновых, и берег туманный манит всё сильней».

Я в юности писала стихи о любви, нежности, о нём, о себе, о нас.

Такой же тёплый день, как тогда, когда я «убегала» из города, города боли. Как всё изменилось! Новые микрорайоны. Здесь, на западном берегу реки были поля, сады, а там, в зарослях, мы с девчонками загорали, прячась от любопытных мальчишеских взглядов. Город изменился, изменилась и я, вся моя жизнь. Приглядываемся, принюхиваемся друг к другу… чужие. Уже чужие.

Хочется домой. Ещё вчера обнимала мужа, детей, укладывала спать внучку, а сейчас от них за тысячи километров.

Дом. Когда-то здесь был мой дом и я была счастлива.

Впереди три дня, бесконечно долго тянется время, но радует предстоящая встреча с друзьями, подругами детства. Я так соскучилась по ним, истосковалась душой.

Завтра самое главное, ради чего я вернулась сюда через двадцать пять лет. Кладбище, где покоятся самые близкие и дорогие мне люди.

Много лет я не решалась на эту поездку, убегая от самой себя. Но так больше нельзя. Невозможно скрыться от прошлого, надо дать ему уйти, отпустить, проститься. Столько лет прошло. Почему до сих пор так больно? Будто вчера: он, я, ожидание прекрасного… и смерть, в доли секунды разрушившая наши жизни.

Встреча с друзьями.

Встретились. Посмеялись, вспомнили, помянули, выпили, взгрустнулось.

– Ты чего, Светка? Почему грустная такая?

– Устала, дорога, отдохнуть бы.

– Время детское, давай выпьем по рюмочке текилы. Помню, ты любила текилу, – говорит подруга, подмигивая.

– Я и сейчас люблю текилу. Кусочек лимона, горсть соли… ты же знаешь, я не пьянею!

– Так и я об этом! – подзадоривает подруга. – Давай врежем, как в молодости – за нас молодых и красивых! Пусть весь мир подождёт!

Через час, основательно упитые, но счастливые и весёлые, идём провожаться. Домой возвращаюсь на следующий день, к полудню – застряла на всю ночь у подруги.

Завтра в полночь возврашаюсь домой.

– Светка, ты жива? – звонит Нелка. – Мы к вам сейчас завалим. Танька ещё дышит?

Таня – подруга, бывшая одноклассница у которой я остановилась.