Наталья Баева - Мой Александр Сергеевич. Дневник мамы из прошлого тысячелетия

Глядя, как его неожиданные прыжки чуть не сваливают меня с ног, мама смеялась:

– Ну нет, приличная девочка из приличной семьи так себя не ведёт! Точно, парень!

***

Молоденькая «врачиха», к которой я пришла становиться на учёт, посмотрела на мою дату рождения, и предрекла, что я помру от старости, не дожив до родов. Если, конечно, не буду выполнять все её предписания. И настрочила кучу рецептов. Я поблагодарила за заботу, вышла за дверь – и сунула всю кипу бумаг в мусорное ведро. Мнительной, слава богу, никогда не была.

***

«Он» слышит! Если начинает буянить, его можно унять стихами!

Самые длинные стихи, которые я знаю, это «Конёк – горбунок». Начинаю читать – «он» прекращает пляску. Слушает?!

Ну можно ли на фоне таких впечатлений обращать внимание на вечный зуд?

– Как-то это вы с ребёнком поспешили… И не вздумай купить кроватку – здесь его быть не должно!

А другая бабушка, дядюшка и прабабушка его ждут, не дождутся.

17 сентября 1992 года. Первый отзыв о моём сынишке от врача:

– Парень – придраться не к чему!

Да и показатели безупречны. Вес – 3,300, рост – 53 сантиметра, грудь – 34, оценка по АПГАР – 9. Почему не все 10? Слегка не доношен, весь в белой шёрстке. К месяцу, говорят, шёрстка исчезнет.

Ровно три волоска на голове, и все чёрные, три ресничины, и все длинные, голубые глаза, широкие белые брови, огромная пухлая верхняя губища, а ножки – по 5 сантиметров. Сама мерила.

С таким человеком можно не церемониться – и я сразу же отменила для него чепчик и тугое пеленание. И кормить стала голеньким, и класть на животик. Вот тут – то Алексашка и преподнёс первый сюрприз: весь напрягся, задрожал – и приподнял голову! В первые же сутки! Моя тактика приносила скорые и ощутимые плоды.

На шестой день, уже дома (в Гатчине, конечно), я решилась, дрожа от страха, «запустить его механизм сопротивляемости болезням» – выкупать в холодной воде. 9 градусов. Налила в ванночку – и трижды окунула туда дитё. С головой. Кричал, бедняга, густым басом, еле успокоился в тёплой водичке.

***

В тот же день, 22 сентября, впервые остановил свои плавающие глаза – на красной авторучке. Я тут же подвесила ему красный шарик – погремушку на козырёк коляски. Нет, шарик его пока не интересует, если и реагирует, то только на звук. А следить за движущимся предметом – морковкой в моей руке, стал только в 1 месяц – 17 октября.

***

Днём Саня обычно лежит на диване в ползунках, а чтобы не заскучал, подвешиваем над ним погремушку – гирлянду. Разглядывать. Вдруг слышу из соседней комнаты – гирлянда гремит! Прибегаю, смотрю – Санька её пинает – делает ногами «велосипед». Да ещё издаёт какие – то довольные звуки! Это было 7 ноября – неполные два месяца.

***

К двум месяцам уже хорошо держал голову и гулил отчётливо. А вот с обучением плаванию ничего не получилось – не по нашей вине. В 1 месяц и 10 дней Саня научился отталкиваться ногами от края ванны, в неполные три месяца – уже целенаправленно двигал ногами, садился в воде, и даже ел, а потом счастье кончилось, горячую воду у нас стали периодически отключать, пришлось вместо большой ванны опять довольствоваться детской.

Тогда же, в два с половиной месяца, Саня попытался ползать – потянулся за ярким мячиком, и прополз по дивану примерно 30 сантиметров. Это оказалось так трудно, что взять мячик уже не хватило силёнок.

На следующий день, 30 декабря, встал, держась за мои пальцы. Взгляд, как будто, ещё ничего не выражает, но – нравится. Очень уж довольно урчит. Оказывается, так ему можно поднять настроение, если захнычет. Дашь два пальца – уцепится, сядет, а то и встанет – и успокоится.

В три с половиной месяца пошёл – переступает по дивану, вцепившись в мои пальцы. Тогда же и уверенно пополз – от одного края дивана до другого.

Забавно вслушиваться в его лепет: «О, хось-по-ди…» Верующий, что ли?

***

Нам повезло. Сказочно. Мой отчим, Артур Осипович, остался в Воркуте ещё на несколько лет – зарабатывать максимальную пенсию и прочие северные блага. В квартире, которой они владеют пополам с бабой Зоей, сейчас один Олег – и он готов перебраться в Гатчину. Живи, молодая семья. Узнав об этом, Серёжа… испугался. А его матушка – ещё больше: