Дарья Мийе - Делать детей с французом

Но самое неприятное, что эта потерянность из личной драмы превратилась в общественную. Ведь отныне я генеральный подрядчик на строительстве чужого мировоззрения. То есть мать.

В жилом комплексе « Черри Хиллз » нет ни одной нормальной семьи, кроме нас. В кастинге друзей по подъезду, которых можно было бы пригласить на аперитив или пляжное барбекю, мы отсеяли американского пенсионера с внешностью латентного серийного убийцы, пару одержимых спортом гомосексуалистов, представительную австрийскую чету за шестьдесят, которые даже здороваться умели обидно, высушенную британскую леди, в чьём деловом костюме сквозило садо-мазо, и семейство, которое мы окрестили «амфибиями» – все пятеро ходили в обнимку с ластами и аквалангами, и даже что-то в их семейной морфологии необратимо изменилось от долгого пребывания в воде. Это конечно же оптический обман, уговаривала я себя, но не могла не замечать, что скулы у них слегка скошены по отношению к носу, чтобы обеспечивать волнорез, и кожные перепонки между пальцами длиннее и прозрачнее обычного. «Бульк!» – дружно говорили они в ответ на « Good morning !» и, проходя, оставляли после себя шлейф йодистого аромата.

В сингапурской ссылке, куда я отважно последовала за Гийомом и его двукратно повышенным окладом, мне особенно не хватало двух вещей – творога и разговоров о квартплате. Ну, или, шире, о прозе жизни. Потому что жизнь в Сингапуре пугающе походила на рай – с бассейном, кокосами, меблированной квартирой, массажем пяток, посудомоечной машиной и уборщицей-филиппинкой. Там было всё, что душе угодно. Кроме, разумеется, творога. Но надо уже смириться, что его пока не завезли ни в один земной рай.

Люди тут говорили о каких-то странных вещах. Например, о том, куда лучше ехать за Большой Волной – на Ниас или на Восточную Яву? Стоит покупать золото сейчас или подождать до января? Кстати, как проверить сертификат у китайского перекупщика? Где достать специальные контейнеры для хранения жидкой хны? Лучше вакуумные или проветриваемые? «Хна» стала главным словом в моём лексиконе: сталкиваясь с очередным сингапурским явлением, не доступным пониманию, я презрительно шипела: « What’s the henna again ?!» 3 3 англ. «Что опять за хна?»

Гийом же активно участвовал в театре абсурда, поддерживая беседу о масонском заговоре вокруг эко-топлива из пальмовых листьев. Вероятно, это потому, что наша социальная сеть здесь целиком и полностью состояла из его начальников и их жён. Пришлось купить специальные закрытые белые сандалии для походов в кантри-клаб, чтобы соответствовать дресс-коду casual attire . Я прозвала их «белые тапки»; они, как и положено, символизировали переход в мир иной – мир богатых.

Но после того как одна из давних экспатрианток посоветовала мне стричься только у парикмахера-буддиста, который один знает, где у волоса карма, а где – результат аммиачного окрашивания, я решила форсировать события. Нужно было срочно найти нормальных человеческих человеков, ещё не до конца утративших связь с суровой реальностью, где в обед едят макароны с баночным соусом, засыпают под мерный говор телевизора и знать не знают о существовании кармы у волос.

После долгих обсуждений выбор пал на соседей с третьего этажа – серьёзного китайского мужчину и его жену, красавицу ланкийку. Гармоничная пара за сорок, они смотрелись комплементарно: её голова, вытянутая, как у Нефертити, за счёт сложно подколотых волос, составляла контраст его голове, одинаково плоской со стороны лица и затылка; её пёстрые одежды оттенялись его рубашками в бледную клетку; её загадочная полуулыбка равно противостояла как его обычному выражению лица «не подходи – убью», так и его внезапному раскатистому смеху.

Мы пригласили их на добрососедский ужин. Достали бутылку припасённого для особого случая «Шато де Седр» – настоящего сокровища по здешним меркам, ценности которому добавлял пробковый сбор за провоз через местную таможню. Жест остался незамеченным: мадам пила воду, а мсье предпочитал местное пиво «Тайгер». Вечер развивался прекрасно, мы многое узнали про экспорт шурупов в Австралию и даже стали привыкать к резкому смеху нашего нового друга… Но когда вина осталось на донышке, мне вдруг стало казаться, что суровый китаец делает мне авансы. Он то и дело переводил глаза на мою грудь, а когда поднимал их, они сально блестели. Я уговаривала себя, что это опять самовнушение, что у людей не бывает перепонок и жабр, а женатые китайцы не могут вожделеть своих европеоидных соседок… Но все же набросила палантин и для убедительности убавила кондиционер.