Валерий Рогожин - Филфак-3. Записки скверного мальчишки

Вот надо же, люди с других факультетов приходили на лекции, записывали эти лекции на магнитофоны, а мы, великовозрастные балбесы, не пользовались тем, что именно для нас предназначалось, не учили то, что потом приходилось познавать самостоятельно.

Я одет в двубортный пиджак, под полой которого удобно укрылся здоровенный учебник Тронского. Это фолиант размером с машинописный лист бумаги и толщиной страниц восемьсот. Еще с армейских времен я удивительно ловко ухитрялся прятать под мышкой книжку так, что ее не замечал у меня ни один сержант. За поясом у меня таилась тетрадь с конспектами, взятая у одной из девчонок. Я считал себя во всеоружии и полностью готовым к сдаче переэкзаменовки.

Внезапно дверь кафедры открывается и в коридор выходит целая группа преподавателей, среди которых есть и Федоров. Начинается дискуссия кто будет принимать и где будут принимать. Высказывается мысль проводить переэкзаменовку прямо на кафедре. Кафедра настолько мала, что достань я своего Тронского, его можно будет рассматривать из любого уголка кабинета. Еще более горячий спор вызывают кандидатуры тех, кто конкретно будет принимать. Мы стоим рядом, но на нас не обращают никакого внимания. Мы не имеем права голоса и вообще неизвестно воспринимают ли нас спорящие, как живых людей.

Наконец, одна из женщин-преподавателей говорит, что принять переэкзаменовку у четырех двоечников – это не чрезвычайно великий труд, открывает двери аудитории, находящейся рядом с кафедрой, и приглашает нас войти.

Заходим, садимся. Мы с Леночкой за один стол, ребята за два других, стоящих в стороне. Преподаватель приносит билеты и раздает нам. Мне достается билет с двумя вопросами. Один вопрос общий о роли античной литературы в мировой литературе или что-то подобное. А второй вопрос гораздо конкретнее. Второй вопрос – творчество Плавта.

Сейчас я бы мог наговорить по первому вопросу более, чем надо и минуты две-три посюсюкать про комедии Плавта. Сейчас я хоть что-то знаю об этом великом комедиографе. В те же далекие времена для меня Плавт был так же неизвестен, как и лирические песни пигмеев или как героический эпос народностей с острова Пасха.

Но преподаватель уходит из аудитории, видимо на кафедру пить чай и я благополучно осваиваю все, что имеется в учебнике о Плавте и начинаю знакомиться с ролью античной литературы в общемировой литературе.

Девочка-Леночка сидит рядом со мной. До меня ей нет никакого дела. Оказывается ее ножки, ее точеные ножки сразу чуть выше края юбчонки плотно мельчайшим почерком исписаны шариковой ручкой. Там вместилось никак не меньше половины учебника. Сейчас она ничтоже сумняшеся задрала юбку насколько позволял покрой и тщательно выписывает все премудрости со своих очаровательных ножек. То, что я сижу рядом и время от времени бросаю заинтересованные взгляды на ее конспекты, а вернее на источник ее конспектов, Леночку ничуть не занимает.

Внезапно она поворачивается ко мне.

– Послушай, дай мне книжку, а то у меня на второй вопрос нет ответа.

– Я бы дал, но мне книга нужна, а как я ее вынесу, если они сейчас зайдут.

– Я сама тебе вынесу.

– Да?

Я с сомнением осмотрел ее фигуру. Фигурка, конечно, замечательная, размер сорок четвертый даже будет великоват. Кофточка в обтяжку, под нее толстенный том не спрячешь, юбочка длиной сантиметров тридцать, то-то экономия на материале, под нее мой фолиант никак не поместится, а если и поместится каким-то фантастическим образом, то как ходить в этом случае?

– Да, не сможешь!..

– Я говорю вынесу, значит вынесу!

И настоящая властность звучит в ее голосе. Вот та царственность, о которой я и говорил в самом начале. Я пожал плечами и вытащил уже убранную книгу.

Все шло очень хорошо. К ответу я готов, правда, с книгой непонятная ситуация. А книга мне нужна обязательно. Во-первых, книга не моя, во-вторых, она не просто чужая, а библиотечная. Кто с библиотекой не рассчитается, у того будут сложности с переводом на следующий курс. Но посмотрим. Может все еще перемелется…

Внезапно двери аудитории открываются и преподаватели гомонящей толпой заходят в помещение.

Девочка-Леночка, Леночка-студенточка, не глядя на меня, захлопывает томик и чуть ли не двумя пальчиками, эдакий царственный жест, и откуда только силы взялись, чуть ли не двумя пальчиками она, не шелохнувшись корпусом, и только движением одной кисти руки перебрасывает этот здоровенный том Тронского весом около трех килограммов мне на колени.