Евгений Захаров - Летопись Кенсингтона - Кенсингтонский народный фольклор

А медведь, нацепив крылья, ринулся вниз с обрыва, радостно заревел, и…

И тут действие грибов кончилось… Не будем же более о грустном!

Однажды Дэвид Роберт Буй

Забрался в огород,

И вдруг он видит – из гряды

Торчит огромный рот.

А в этом рту торчит морковь,

И смачно так хрустит,

И Дэвид руку протянул —

А ну, как угостит?

– А ну, как я не угощу! —

Сказал нахально рот, —

Тебе мозги прополощу,

И станешь ты комод!*

(*Существует версия, что имелся в виду римский император Коммод, но насчет этого нам никаких рекламаций не поступало. – прим. авт.)

А Дэвид в это время – хвать

Морковку изо рта:

– Тебя я лихо обманул,

Дырявая тахта!

Но рот, вдруг выпрыгнув из грядки,

Оказался Джоном,

Он показал Маису пятки

И отправился в булочную за свежим батоном*.

(*Мы понимаем, что это попирание устоев, но короче написать никак не получилось, а ни за чем другим Джон, как мы ни умоляли, отправиться не захотел. – прим. авт.)

– Росли чтоб пятки изо рта,

Я сроду не видал! —

Сказал так Дэвид Боуи,

И следом побежал.

Потом на грядках очень быстро

Выросли носы,

А за носами очень быстро

Выросли басы.

Там вырос Пол Маккартни, также

Билл Уаймен, Дафф,

А вслед за ними выползли

Медведь, баран, удав,

Пятнадцать кошек, бегемот

И маленькая зебра,

А также Фредди Меркури,

Брай Мэй и сколопендра!

Мэй с диким ревом от нее

Запрыгнул на забор,

А Фредди в спину ему кинул

Тухлый помидор.

А Стинг, явившись из окна,

Как Спас Нерукотворный,

Изо всех сил метнул им вслед

Топор и дрын подпорный —

Из-за чего и рухнул дом,

Его родной домина!

Стинг-Самнер плакал и кричал

Вслед Боуи: «Дубина!»

А Дэвид отвечал:

– Ты что,

Причем тут я, осел!

Лови скорее Дикона,

Пока он не ушел!*

(*Как вы помните – в магазин за свежим батоном. – прим. авт.)

Во всем один он виноват,

Зарылся он в гряду,

А я теперь через забор

Дороги не найду!

– Найдешь! – кричал сердитый Стинг, —

Сейчас я покажу!

И он, как истый Стивен Кинг,

Отдал Буя Джорджу.

А Харрисон был очень зол

На Боуи неделю —

Ведь Буй ему налил чернил

В любимые ботинки!*

(* Как вы сами понимаете, комментарии излишни. – прим. авт.)

Маис был без дубины нынче,

Сдал ее в утиль,

И за сто фунтов приобрел

Большой автомобиль.

(Пошто так дешево? А в нем

Мотора нет уже,

И он стоял у Роджера

Лет десять в гараже.)

Ворчащий Харрисон засунул

Боуи в багажник,

Но перед этим выудил

У недруга бумажник,

Пошел, напился и проспал

Пятнадцать дней в овраге…

А Боуи в багажнике

Со злости слопал краги*!

(Краги – кожаные шоферские перчатки до локтей, с раструбами. – неожиданно в тему прим. авт.!)

Пока его не выпустил

На волю Коллинз Фил

И под завязку «Кенсингом»

Его не напоил.

И стал наш Боуи опять

Сильнее всех на рынке,

И снова начал отбирать

У бабок с маслом крынки.

И с маслом тем он ел блины,

И на глазах мужал,

А Харрисон в своем овраге

Изловил ужа…

Отныне Брайан Гарольд Мэй

Спокойно спать не мог —

Его будил огромный уж,

Похожий на шнурок.

И он в окно смотрел на Мэя

Так, что тот вопил,

А Харрисон на радостях

Часы свои пропил…

(Нам тут поступают телеграммы с требованием продолжить сюжетную линию романтической связи Джона с батоном хлеба, но отвечаем вам со всей прямотой – на это мы не уполномочены. – последнее прим. авт.)

Однажды Фредди пошел в музей Революции. А так как он не знал, существует ли такой музей в Лондоне, то он просто шатался по району, время от времени начиная тревожно метаться и с беспокойством интересоваться у прохожих:

– Вы, мерзавцы, небось, не знаете, что я иду в музей Революции? А? О!

Но в ответ он получал только тумаки или, в лучшем случае, плевки на поля своего широкополого сомбреро. А где он его взял? Сейчас узнаете.

Во время своих странствий Фредди наткнулся на гражданку с сомбреро на голове и сорвал с нее шляпу с криком:

– Поносила, дай другим поносить! Не одна ведь! Люди ждут.

– Ну ты и лещ! – густым басом ответила гражданка, и Фредди с ужасом узнал в ней Марка Нопфлера. – Шляпку мою захотел? А ты знаешь, лис паршивый, что таких шляп уже нигде не делают, и что если бы ты, гамадрил, мне ее испортил, то всю жизнь алименты бы мне платил. Денно. И нощно.