Владимир Жуков - Что написано пером… Сборник рассказов

– Постараемся, постараемся! – послышались взволнованные голоса. Оно и понятно, ведь обычной премии в пять рублей за успехи в соцсоревновании, едва хватало на три чекушки или на четыре бутылки «Вермута».

Удовлетворенный бурной реакцией подчиненных, Егор Васильевич роздал бланки с заказами. Зарубин получил им же заполненный, но подписанный завхозом, бланк.

– Сработало, номер удался! – выразил общий восторг плотник, когда они возвратились в цех. С азартом, не мешкая, взялись за работу. Подобно пожарной сирене взвыла пилорама, острыми зубьями пил вгрызаясь в сосновое бревно и превращая его в брус. Из-под пил посыпались свежие смолистые опилки.

Ко второй половине дня гладко оструганный гроб и крест были готовы. Оставалось обить деревянное ложе и крышку черным крепом. И с этим привычным делом плотник и столяр управились быстро.

Во втором часу пополудни на пилораму и столярный цех наведался Пантюха. Он придирчиво оглядел гроб, крест и похвалил:

– Молодцы мужики, сразу видно, что дело мастеров боится

– Это как раз тот случай, когда волынку не потянешь, покойник ждать не будет, – заметил Вячеслав.

– Да, не будет, – подтвердил завхоз. – Деревянный тулуп для усопшего или усопшей готов. Надо бы известить, что заказ выполнен. Кстати, напомните, кто дуба дал, а то я за делами и заботами запамятовал? Кручусь, словно белка в колесе.

– Васильич, вы же сами подписали наряд и должны знать, для кого предназначена эта домовина, – упрекнул Сергей.

– Вы, что же, не читали задание? – удивился завхоз.

– Читали, но наше дело маленькое. Коль поступил срочный заказ, то выполняй и не рыпайся, – ответил Зарубин.

– Подайте-ка, наряд, узнаю, кто преставился? – велел Пантюха. Столяр, сдерживая себя, чтобы не рассмеяться, подал бланк наряда. По мере того, как Егор Васильевич вчитывался в текст, суровая маска наползала на его лицо, а глаза полезли из орбит: «Гроб сосновый, стандартный для скоропостижно скончавшегося от инфаркта сердца Пантюхи Егора Васильевича».

– Что за бред сивой кобылы! – возмутился он. – Вы же видели на планерке, что я жив, здоров. У меня сердце здоровое, работает, как часы. Получается, что перед тем, как умереть, я успел заказать себе гроб и крест. Абсурд. Ни в какие ворота не лезет! Кто сочинил эту филькину грамоту? Почему мне сразу не сообщили, я бы аннулировал подлог?

– Предположили, что вы, воспользовались служебным положением, решили заблаговременно обзавестись гробом и крестом. Это избавит семью от лишних хлопот, – ответил столяр. По тональности, иронии в голосе Вячеслава завхоз догадался, чьи это проделки.

– Шутники, прохвосты, до чего додумались!? – сокрушался завхоз. – Наверное, заложили за воротник, ради потехи.

Вспылив, он разорвал бланк в клочья.

– Что ты, Васильич, обиделся, как малое дитя, шуток не понимаешь? – осуждающе заявил Реутов. – Не принимай близко к сердцу, относись к этой затее с юмором. Мы без злого умысла, а ради твоей же пользы, чтобы впредь проявлял бдительность, доверял, но и проверял. Ведь завистники могут подвести под монастырь. Не глядя, подпишешь документ, а по сути, себе приговор. Вдруг сам, того не ведая, отправишь «налево», цемент, кирпич, шифер, стекло, пиломатериалы, трубы и… вылетишь в трубу! Попадешь в поле зрения ОБХСС, круто возьмут за жабры, обвинят в хищении соцсобственности в крупном размере. За это светит «путевка» на Колыму или в другой медвежий угол.

– Васильич, не горячись. Ни тебе, ни нам дурная слава не нужна. Коль произошел такой казус, то тебе суждено жить долго и счастливо. Помни, что на обиженных воду возят, – напомнил Зарубин. – Наш тебе дружеский совет: прежде, чем подписывать бумагу, зри в корень, в суть документа. Хорошо, что эта «липа» не попала в бухгалтерию, иначе бы «прославился» на весь совхоз.

–Подам иск в суд за оскорбление чести и достоинства, – пригрозил Пантюха, судорожно собирая клочья бланка, как вескую улику против обидчиков.

– По-да-вай! – хором нараспев, заявили подчиненные.

– Как мы могли оскорбить твое достоинство, если ты сам себе заказал гроб? – осадил его вопросом Реутов.

– Я не заказывал! – возмутился завхоз.

– Чья подпись под заказом? – наступал Сергей. – Что написано пером, не вырубишь топором.

– Васильич, подумай репой, прежде, чем идти в суд, – посоветовал столяр. – Во-первых, в суде за подачу иска с тебя сдерут пошлину, не исключены расходы на юриста. Во-вторых, станет известно, что ты подписываешь документы, не вникая в их содержание. Тебя же самого в суде обвинять в служебной халатности при работе с документами строгой материальной отчетности. Мы с Сергеем не поленились, попросили в библиотеке Уголовный кодекс и выяснили, что тебе грозит наказание до четырех лет лишения свободы.