Александр Сих - День К. Сказки для взрослых

Спал мэр плохо по другой причине. Всю ночь ему очень сильно чесались то умный, высокий лоб с залысинами, то правая волосатая рука, а то и одновременно всё вместе, что приводило к некоторым неудобствам. Оставшейся левой рукой невозможно чесать сразу два объекта, а зуд был просто нестерпимый. Мэр ворочался и нервничал… от мысли об ограниченности человеческих возможностей. Ведь, куда удобней было бы, будь человек создан по подобию индийского бога Шивы: и на работе сподручнее, да и дома масса удобств. А сколько одновременно можно лапать женщин!

– Хватит уже ворочаться! – услышал он голос одной из них, которая спала рядом и носила трагическое прозвище – жена. – Не хочешь спать сам, не мешай другим. Завтра не выходной.

– Уснёшь тут! – буркнул мэр, но был рад, что жена проснулась. Всё есть кому пожаловаться. – И рад бы уснуть, да не могу.

– Бессонница? – с участием, но без сочувствия спросила жена, не открывая глаз.

– Какая к чёрту бессонница! – зло прорычал мэр. – Проклятая чесотка доконала вконец!

– В конец? – с чисто женской иронией и кокетством спросила супруга, и даже растянула губы в подобие улыбки.

– Дура! – любя ответил градоначальник, которому было не до шуток. – Лоб свербит, ладонь зудит, да так, что готов мясо содрать.

– На лбу?

– И на лбу тоже!

– Которая рука чешется: правая? левая? – спросила женщина, поняв, что уснуть не получится.

– Правая.

– А ты правша?

– А ты до сих пор не знаешь?

– Откуда мне знать?! Твоя же рука.

– Каждый день вместе за семейным столом пищу поглощаем.

– Пищу ты поглощаешь ртом, а взятки берёшь на лапу. Вот я и спрашиваю – на которую? Если на правую, то чешется к деньгам. Тебе сегодня кто-то отвалит здоровенный куш. Возьми на работу рюкзак.

– Дура, – повторил муж без прежней эмоции, но и без особой ласки. – Языком, что помелом. А лоб тогда к чему?

– Лоб может чесаться только к одному – к рогам!

– Вот ведь дура! – повторил любимое слово и посмотрел на светящиеся цифры часов. – Уже пять, пойду умоюсь и посмотрю, что там за зараза такая. А ты выдвигайся к кухне, завари кофе.

Мэр, высокий и широкоплечий мужчина, встал, почёсывая поочерёдно то лоб, то руку, которая на работе служила «лапой», и, шлёпая тапочками, вышел в коридор, освещаемый полной луной, держа курс в личную туалетную комнату.

Жена же повернулась на внушительный бочок, сопроводив сие действие словами:

– Что я, дура, что ли?! Рано ещё!

Но уснуть бедной женщине было, всё-таки, не суждено. Не прошло и десяти минут, как раздался душераздирающий короткий крик, плавно переросший в продолжительный стон, чем-то напоминающий волчий вой.

Жена открыла глаза:

– Ну что там опять стряслось, у этого оборотня без погон? Своим воем сейчас весь дом переполошит, тать такая! Может, луна подействовала, полнолуние всё-таки?!

Она уже собралась было идти на зов, как услышала топот бегущих ног к спальне. «Такого ещё не было, – подумала супруга и обратно укрылась одеялом. – Что он там такое страшное увидел? Инопланетянин из унитаза вылез? Или домовой, увидев собрата, захотел провести сравнительный анализ шерстистости лап? – И завершила свои интеллектуальные размышления печальной надеждой. – А может, просто неожиданно сошёл с ума?»

Она, может быть, ещё и поразмышляла бы, но времени на это у неё уже не было. Мэр влетел в спальню, как метеорит в атмосферу, излучая яркое свечение ужаса и растерянности. Хлопнул рукой по включателю и в одну секунду покрыл расстояние от двери до кровати. Приблизил к не утратившему привлекательности лицу жены своё мужественное чело, с тонким ртом, большим носом и маленькими, но сильно вытаращенными глазками, и дрожащим, охрипшим голосом, тыча себя пальцем в лоб, спросил:

– Что это такое? Что это значит? Откуда? Как? Почему?

Женщина широко открыла рот, всплеснула руками, а затем, с глухим стоном, приложила обе ладошки к открытому рту.

– Что это? – в ужасе простонала она.

– Это я у тебя спрашиваю, что это такое и как это понимать? – вскричал мэр, хлопая себя ладонью по лбу, на котором крупным, красно-багровым шрифтом чётко вырисовывалась буква «К», один конец которой упирался в переносицу, а второй уходил в жидкую растительность на голове.

Жена, уже успевшая закрыть рот, протянула к букве дрожащую руку и с опаской, указательным пальцем, потрогала таинственное изображение. Муж со злостью ударил по руке, а она, осенённая мыслью, выдвинула предположение:

– Это же начальная буква твоего имени! Константин!