Хелен Лимонова - Лимонник. По материалам израильских литературных вечеринок. Выпуск 3

Надежды погремушка зазвучит,
Но нет игры беспомощней и жальче,
Похожий на тебя упорный мальчик
Найдет пароли, подберет ключи.

Он выложит в космический Youtube
Беды и вдохновенья злые пазлы
И выдавит из тюбика, как пасту,
В горсти сжимая пластик,
Жизнь мою.

Проснись и прикоснись.
Что может быть прекрасней:
Из тёмной неги снов всплывать к твоим губам?
…Казался ты вчера и властным, и опасным.
Насмешлив. И ладонь шершава и груба.

Одёрнешь, отсечёшь забывшуюся нежность,
Чтоб отстоять в боях сиротство и броню.
Пусть трепет и восторг в моем дыханье брезжат,
Ты будешь слеп, и глух, и холоден к огню.

И будь. И черт с тобой!
…Медлительная сладость
Расходится от губ – кругами по воде.
Ты знаешь, что тебе со мной уже не сладить,
И рук не отпустить,
И далее – везде.

Пасмурный, сизый, сиреневый,
Снившийся… Как ты живёшь,
Мой поседевший до времени,
Нетерпеливый Гаврош?

Пылкий, циничный, прижимистый,
Даром что нынче богат,
Вдруг – невозможным транжирою —
Вечер бросаешь к ногам.

И обольстительно-ласково
Тайны касаешься: той,
Что бережет за подвязкою
Каждый балкон кружевной,

И притворившийся крышею
Брошенный рыцарский шлем,
И пешеход, оступившийся
В свет Елисейских полей.

Страстью безудержной, душною,
Вышедшей из берегов,
Шторами скромно притушенной
Или бесстыдно нагой

Свет изливается, пенится,
Соткан из солнечных струй,
Лёгким, игристым и перистым
Все наполняет вокруг,

Будто разгадка. И символом
Сказки без тьмы и потерь —
Башня – на старте, бессильная
Прочь от тебя улететь.

Луны лекарственно-желтые
Не помогают уже.
Тянется, ластится шелково,
Шарит в кромешной душе,

Ширится, щерится, щурится, —
Корчишься, словно прошит, —
Света голодное щупальце,
В сердце врастающий шип.

В простыни мертво впрессованный,
Комкаешь грубую бязь.
Не отпускает бессонница,
В ворот у горла вцепясь.

Стражем мучительной участи,
Казни не зная иной,
Вяжет силками паучьими,
Смертной, кандальной виной.

Зреет под лунными линзами
Знанья безжалостный яд:
Будешь полжизни зализывать
Совести рваной края.

Блекнет радость, изливаясь вслух,
Дно лизнув, пустым приходит невод,
И слетает тополиный пух
Призраком утраченного снега.

Как густеет время – никому…
Мутны зеркала, крошится кашель,
Лица удаляются во тьму
Семенящей поступью монашек.

Под шагами чувствуешь подлог.
Только небо звездно дышит в темя,
И дрожит под ребрами иглой
Чистота пронзительной потери.

И куда же ты денешь
Истрепавшее рот
Дореформенных денег
Суррогат-серебро?
Не возьмут ни в уплату,
Ни взаймы, ни в залог.
Можно слово оплакать:
Вышел срок.

Тычешь чертовой тыщей
Бесконечных причин.
Не трудись – не отыщешь,
Замолчи.
Нет решения, кроме
Сургуча – на уста.
Ты упрям и нескромен,
Ты достал.

В поздних поисках сути —
Не суметь, не найти! —
Душу высказал всуе
И затих.
И пригубил, бессильно
Опускаясь на дно,
Золотое: «Спасибо,
Зачтено».