Александр Тарасов - Смеяться, право, не грешно. Выпуск второй

Перумский невольно отшагнул назад и съёжился.

– Люди недовольны? – переспросил Бурштывин, ещё тише, ещё страшнее, – чем недовольны люди?

Перумский пугливо перевёл взгляд с Бурштывина на люстру, потом в пол.

– Ну… это, слишком много внеплановой работы, а за переработку не платят. Отдыха нет вовсе, вот чем они недовольны… Ну и ещё… тем, что некоторые, помимо своих прямых обязанностей, оговорённых в контракте, выполняют ещё и другие. Вот ещё чем. И ещё тем, что все находятся в постоянном напряжении. Никто не знает, что будет завтра, не говоря уж о том, будут ли выходные. И…

– Молчать, – так же тихо, и, не меняя интонации, тяжело оборвал парламентёра Бурштывин, – много слов и нет конкретики.

– Я же всё как бы перечислил, но… – попытался что-то конкретизировать Перумский.

– Тихо, Перумский. Кто недоволен, давай мне фамилии этих людей.

Перумский, видимо, такого оборота не ожидал. Он рассчитывал просто высказать всё, не более. И если начальник будет слушать его и дальше, то подать пару дельных предложений, каким образом можно сделать так, чтобы люди не возмущались, или по крайней мере, не высказывали недовольства.

– Фамилии! – рявкнул Бурштывин, и Перумского, как от удара, отбросило к самой двери, он втянул голову в плечи и мелко задрожал, – говори, кто тебя прислал! Я им живо бошки поотворачиваю! Говори, Перумский!

– Дак я, это, просто передать, так сказать, мнение коллектива… – испуганно залепетал Перумский, – в принципе-то всё нормально, просто чуть бы помягче с людьми, а, Игорь Ильич?

Бурштывин встал, набычился, выпятил нижнюю челюсть, вывернул губы и двинулся на Перумского, сжав кулаки.

– Значит, говоришь, всё нормально?

– Да, да! Конечно, Игорь Ильич, никаких проблем…

Бурштывин вплотную приблизился к Перумскому, и Перумский, стал ещё меньше, и его уже трусило-потряхивало довольно заметно.

– И значит, говоришь, все довольны организацией труда? – Бурштывин в упор исподлобья смотрел на Перумского.

– Конечно, Игорь Ильич. Это я, так сказать, извиняюсь, немного сгустил краски… то есть немного неправильно вам доложил.

– Пошёл вон, – стиснув зубы, проговорил Бурштывин, – все довольны, а ты мне тут горбатого лепишь. Ещё раз мне попадёшься, отправлю красить урны в плохой район. Понял, писака?

– Я… это… извиняюсь, Игорь Ильич. Вы уж простите… Я как-то не то, – невнятно забормотал Перумский и открыл дверь, – спасибо, Игорь Ильич, извините, пожалуйста… я оторвал вас от дела. Больше не повторится.

Как пробка из бутылки, вылетел из кабинета Перумский.

Бурштывин вернулся за стол, и тяжело опустился в кресло.

– Ну, как тут работать? Как можно с такими людьми вообще решать какие-либо вопросы?

Бурштывин вызвал секретаря.

– Так, значит, – сказал он, – на завтра я объявляю всем выходной, подготовьте распоряжение. Как раз пятница, пусть народ отдохнёт три дня подряд. И ещё. Перумскому запишите от меня взыскание, а именно лишение квартальной премии. За ненадлежащее отношение к выполнению своих прямых служебных обязанностей.

– Товарищ Юркутов. Хочу вам сообщить, что вы очень неплохо смотритесь…

– ?..

– … что вы хорошо выглядите на подарочном календаре, образец которого вчера привезли из типографии.

– Э-м… Да ну!

– Точно! Если не верите, можете взглянуть сами.

– Могу взглянуть? Где?

– Вы там в первой шеренге в строю кадетов на параде. Фотография хорошая, зафиксирован весь строй, и поскольку вы в первой шеренге, то…

– Где можно посмотреть эту хре… гм… этот календарь?

– Я же сказал. На подарочном календаре, товарищ Юркутов. Вы там чуть-чуть левее знаменосцев, второй, слева.

– Да понял я, понял. Ну и чего? От меня чего надо ещё?

– Ничего. Просто говорю, что привезли образец подарочного календаря, а там ты и другие ребята.

– Ё-моё, дайте посмотреть-то! Что вы мне всё вкручиваете… видел – не видел, смотрел – не смотрел, тары-бары… Я ж не видел!

– Ладно, так и быть, покажу, он в моём кабинете у стола на стене, справа. Только не сейчас, у меня есть дело, срочный звонок в департамент.

– Угу-м.

– Так что потом заходи, посмотришь.

– Ну, да.

– Где-то ближе к четырём.

– Ага-м.

– А вообще-то, на вот тебе ключ от кабинета, пойди сам посмотри, а то мне некогда с тобой заниматься. Я очень занят.

– Эге-м.

– Что?

– Я пошёл.

– Иди. Иди и смотри.

– Ну, я пошёл.

– Иди, иди. Я от тебя устал, товарищ Юркутов.