Владимир Маталасов - Хотите – верьте, хотите – нет!

МАРЦИПАН

Это-то? Это мудальон?

ЕВСТРАТИЙ

Да что ты говоришь? А скажи-ка мне, братец: где находится Балтийское море?

МАРЦИПАН

Знамо где: в Санкт-Петербурге.

ЕВСТРАТИЙ

Так!.. А Чёрное?

МАРЦИПАН

Где ж, как не в Сочи.

ЕВСТРАТИЙ

Ты только глянь. Знает шельмец!.. Да, мать. А как расстроился нынче Никодим Отщепенцев, если б ты только знала. Не дом, а боярские палаты. В три этажа. А балкон! Двенадцать кариатид поддерживают его. Великолепие, тебе скажу, отчаянное.

МАРЦИПАН

А если одна из кариатид убежит поспорить с ветром, что тогда будет с остальными? Её пример окажется заразительным, и выйдет такой казус, что моё почтение. Был балкон, и нету его.

В разговор вклинивается Климентина.

КЛИМЕНТИНА

Хлюст он хороший этот твой Никодим. Встречаю как-то на днях Сисúлию Травмопóпис, эту башню вавилонскую. Жалуется, мол, вскарабкался на меня, подлец, настругал буратинов, соскочил и был таков. Ну разве этот Никодим не скотина небритая? Бедная, бедная Сисилия!

Вставая из-за стола, сын своеобразно шутит:

МАРЦИПАН

Это уж не тот ли Никодим, которого сильно напугали у твоей подружки Гали, а потом порядком отутюжили умформером по башке?

Мать принимает шутку сына:

КЛИМЕНТИНА

Он самый… Ты это куда? А чай пить кто будет?

МАРЦИПАН

Я только на минутку отлучусь.

Евстратий уже отобедал и теперь держит в руках свежий номер областной газеты.

ЕВСТРАТИЙ

Так, читаем. Раздел «Служба знакомств»:

– Познакомлюсь с молодым, красивым мужчиной, не открывая лица.

А вот:

– Космический корабль стыканулся с орбитальной станцией.

Так.

– Лазарь Моисеевич Иванов дал «лазаря».

– Приглашение к танцу: «Танцуем пасадобль – танец для тонкой, ранимой души чувствительной натуры. Раньше его танцевали от печки, сейчас – от дверной ручки».

(одобрительно)

Тоже – дело. Очень приятно и, главное, полезно для общего развития.

А вот и ноты со стихами «Марша слесарей-сантехников».

Далее:

– Непредсказуемый предсказатель Адам Бальзамированный предсказывает судьбу по договорной цене.

– Рок-группа «На-ка, выкуси!» вскоре посетит наш уголок.

Возвращается Марципан и усаживается на прежнее место. Сходу заявляет:

МАРЦИПАН

Сразу же после окончания школы открою своё дело.

ЕВСТРАТИЙ

(удивлённо)

Ты?

МАРЦИПАН

Я! А что здесь такого особенного? Ума для этого много не требуется. Лишь бы был первоначальный капитал.

ЕВСТРАТИЙ

Вот, вот! А где ты его возьмёшь, сопляк?

МАРЦИПАН

Ты же мне и дашь его!

Отец так смеётся, что у него отвисает нижняя челюсть

ЕВСТРАТЙ

Что-о? Я тебе-е-..? Хрен тебе под клубникой и улыбка коленкой!

МАРЦИПАН

Ну, это мы, батя, ещё будем посмотреть.

ЕВСТРАТИЙ

Ничего у тебя не получится.

МАРЦИПАН

А давай поспорим, что получится.

ЕВСТРАТИЙ

Давай!

МАРЦИПАН

А на что?

ЕВСТРАТИЙ

На миллион.

МАРЦИПАН

На миллион чего?

ЕВСТРАТИЙ

Долларов конечно, как и было сказано.

МАРЦИПАН

Только без обмана.

ЕВСТРАТИЙ

Мамой клянусь! Если хочешь, можно и договор у нотариуса оформить. Только у меня к тебе будет встречное требование: проиграешь – повиновение беспрекословное, на всю оставшуюся жизнь.

Марципан задумывается.

МАРЦИПАН

Ну ты, батя, и даёшь! Ишь куда заколбасил. Покорно благодарю!

ЕВСТРАТИЙ

Вот те раз! Я вам здрасьте, а вы мне тут дуете во все щёки. Это не по-мужски. Просто надо сказать себе, мол, добьёмся свавó, и всё тут.

Марципан в глубочайшем раздумье смотрит на гобелен «Русалка на дереве», висящий на стене. Та сидит на ветке дерева, низко склонившейся к воде под тяжестью грузного тела, и что-то пристально рассматривает в глубинах речных вод.

ГОЛОС

(за кадром)

Марципан переводит взгляд на фотографию в рамке, висящую над гобеленом. На ней – молодцеватая физиономия отца Климентины – Фердинанда Животрепещущего, – с лихим прищуром глаз и закрученными кверху кончиками усов. Это был когда-то блестящий шпрехшталмейстер. Усоп он в свои неполные сорок лет по той причине, что ему как-то раз, по чистой случайности, слон на ухо наступил.

Марципан подмигивает ФЕРДИНАНДУ с фотогрвфии, шутливо молвит:

МАРЦИПАН

Здорóв, портрет!

Фердинанд отвечает, подмигиавая с портрета:

ФЕРДИНАНД

Здорóв!

Мать с отцом от неожиданности и удивления вытаращивают глаза. Климентина закатывает их к потолку, ойкает, откидывается в обморок. Придя в себя, первым делом спрашивает: