Алексей Козлов - Карантин. Анекдоты о Пушкене

Такое впечатление, что он знает её с с ног до головы! Только и осталось нам обсуждать мою жёнушку?

– А у дипломатического корпуса за границей столько дел!.. Раствориться в Европе – не проблема! Устроить это – не проблема! Вопрос в другом! Нужно ли Вам это? Выдержите ли вы это? Хотите ли вы этого? Или вам больше нравится заволакивать булыжники на вершину вашей долговой пирамиды? Или будете искать сто тысяч, которые скоро предъявят Вам к уплате? Ведь найти сейчас в России сто тысяч ассигнациями труднее, чем найти Нью-Йорк в Сахаре! Кстати, как вам удалось истратить такую кучу денег? Вы зажигаете ими трубку? Подтираетесь банкнотами в туалете! Раздаёте пачками беднякам? В то время, как царица, моя жена, изо всех сил латает мне штаны!..»

Я не ожидал от царя такого грубого вопроса, а он уставился на меня и молчал.

Он готов видеть агонию гения, чем простить ему каких-то жалких сто тысяч долга! И это царь величайшей в мире империи! Я плачу кровавыми слезами! Куда я попал благодаря предательству Провидения?

Доводы здравого смысла завалили меня вместе в головой!

Ба! Будь, что будет! Я согласился исчезнуть.

Всё это чепуха, что какие-то стихи, тексты, картинки, куски камня имеют некую ценность и стоимость. Пока вы не докажете свою силу, будь вы хоть Шекспиром, вас будут топтать грязными каблуками и копейки не дадут ни за какие шедевры!

Я уже хотел уйти, но царь резким движением удержал меня.

Настроение моё было так себе, если не сказать хуже!

А потом он ещё минут сорок обсасывал мои долги! Кажется, русский царь облюбовал мои мозоли, как место обитания и забав!

– Продумайте план вашего исчезновения сами – меланхолично сказал император, – Сто двадцать тысяч рублей, таких денег даже я не могу изъять из государственного оборота, чтобы помочь вам, Александр Сергеич. Вы уж не обессудьте! А если вы исчезните по причине Вашей смерти, попутного ветру вам в затылок, многие долги отпадут сами собой! О других я побеспокоюсь.

– Я…Я… – вот что единственно мог я сказать…

– План вашего исчезновения – не обращая внимания на моё жалкое блеяние, продолжил он, – вы уж обдумайте сами, я не сомневаюсь в вашей творческой фантазии! Александр Сергеевич! Вы же не мальчик! Хотя у вас ещё нет великого романа, который бы триумфально увенчал ваше незабвенное творчество, у вас меж тем есть множество прекрасных почеркушек! Это будет одновременно и ваше лучшее сочинение из всех, какие радовали нас последние пятнадцать лет! Кстати, последнее время вы не очень балуете нас стишками! А сочинения, если таковые проберутся в вашу стареющую голову, можно издать под чужими именами. Имя… Ипполит Пердецкий вам подойдёт?

Он просто издевался надо мной!

На сём эта последняя аудиенция была завершена и слуги вывели меня на улицу потайным ходом.

На улице выла вьюга и шуршали башмаки чиновников, более походившие на бесплотные тени.

***

По пути домой я предался грустным размышлениям.

Итак, какие же возможно умереть были у меня?

1. Поездка в Бессарабию и заражение дизентерией с последующей агониею и смертью. Но во-первых семья потребует доставку трупа в полной сохранности объекта, а это для живого – целая история. Ясно, что с момента смерти труп должен быть недоступен для публичного разглядывания!

2.Нападение бандитов в ночном Петербурге и пролом в голове. (Подчёркнуто синим карандашом) Неплохой план, но возможность аристократу умереть от пролома головы, совершённого каким-то бандитом – какое поле для слухов для моих врагов! Они изойдут от радости насолить мне, от шуток и эрпигарм не будет проходу никому! Впрочем… Каковы плюсы такой смерти? Они есть! Во-первых можно распустить слухи о нападении… Но что я мог делать в клоаке Охтенки? Быть в борделе? Но труп не будет найден никогда… Потом в реке выловят какой-нибудь проплывающий и полностью разложившийся труп и по распоряжению полицмейстера обыщут. Ну и найдут на этом полностью обезображенном трупе какую-нибудь выдающуюся вещь, артефакт, вещь, которую все знают, видели на мне, вот например, перстень с пальца самого Пушкена! Наташенька сразу его признает и пустит приличествующую слезу! Там анаграмма! Но заколоченный гроб вряд ли потребует распечатывать – и так всё ясно! Каковы минусы?… Нет, умирать надо более благообразной смертью… Не пойдёт!