Вера Вьюга - Эффект матрёшки

Огромный блондин не сводил с Артемиды задорного взгляда, а еще… Знаете ли вы, что украшает мужчину? Мужчину украшает нос. И нос у него был!

– Пойдемте скорей в машину, вы совсем замерзли, – мужчина протянул ей руку. – Да не бойтесь, я вполне адекватен!

«Адекватен он», – подумала Артемида и зачем-то согласилась, но когда машина тронулась, ей стало нехорошо.

Она почти не слушала Натана (так ей представился блондин), прикидывая, куда шарахнет его, если тот начнет приставать. «И зачем я только села, – корила себя Артемида, глядя на волосатые ручищи. – Ладно, если изнасилует, а вдруг некрофил. И почему я не поехала в метро!»

– Да, расслабьтесь… – улыбнулся Натан. – Я вас не съем…

– Вы уже кем-то закусил, – стараясь выглядеть непринужденно, отшутилась она и, отвернувшись, стала озирать проносившиеся за окном пейзажи. Ее нежелание поддерживать беседу была так очевидно, что на помощь своему обаянию Натан был вынужден призвать музыку. Он включил приемник, но вместо песен в неловкую паузу ворвались позитивные голоса, наперебой смущая добропорядочную жену порнушными стонами. С каменным лицом Артемида ждала, когда начнут агитировать за безопасный секс, уверяя, что только с кондомами их фирмы наслаждение будет, но вместо этого им отчего-то предложили велосипеды с автоматической коробкой передач, а дальше легкий джаз, под который они и проехали большую часть пути.

– Ваша улица, – блондин повернул к Аде носатое лицо, и его зрачки по-кошачьи сверкнули в полумраке. – Вот видите я не людоед, а совсем наоборот.

– Вегетарианец что ли? – она почти успокоилась.

– Хотите проверить? – волосатая ручища протягивала ей глянцевую карточку. – Я знаю один маленький ресторанчик, где подают замечательные морковные котлетки.

Ада раскрыла сумочку. Вместо кармашка визитка упала на дно… Рука дернулась, оттого что блондин настойчиво, но нежно сжал ее в своей, притянул к губам, коснулся языком кончика безымянного пальца… скользнул вниз по боковой его стороне… ненадолго задержался в ложбинке… и также медленно пополз вверх по среднему… Затаив дыхание, Ада растерянно смотрела на голубоглазого Натана, соблазнявшего ее так изощренно и сладостно. Еще немного… Она отдернула руку, открыла дверцу, – под ногами плыла маслянистая лужа, но отступать было некуда.

Глава вторая

Сбросив одеяло на пол, муж лежал на спине и скрежетал зубами. Звук был не из приятных, но Ада давно смирилась, убедив себя, что это не глисты, а нервы.

«Только бы не проснулся», – думала она, осторожно ложась рядом и тут же проваливаясь в сон.

… Натан достиг пика указательного пальца и продолжал свое восхождение по ладони, внутренней стороне руки, пока не коснулся подмышки. Приятная щекотка заставила улыбнуться. Ада лежала голой под ярким светом на металлическом столе, покрытом белой простыней.

Язык поднимался все выше и выше, она ощущала его влажные прикосновения на шее, за ухом. Вот он пополз вниз, минуя бугорки сосков, к аккуратному пупку и еще ниже…

– Ну, что нагулялась, курица? – выводя из сонной грезы, пнул ее в бок муж и захрапел дальше.

«На кого я похожа, на кого я стала похожа… – с утра печалилась Артемида, разглядывая себя в зеркальном шкафу. – И почему люди должны непременно толстеть, изнашиваться, разваливаться… И кто придумал мерзкое слово «целлюлит»… Какой такой целлюлит?! Уютная полнота… милые ямочки на нижних щечках… Кустодиевская муза, поди, не ведала, про страх сей… мда… а до рубенсовской мне еще жрать и жрать… – стоя вполоборота, Артемида критически оценивала свой ягодичный профиль. – Главное, душа моя, ты еще молода, а с телом мы как-нибудь договоримся!»

Оглаживая и осматривая выдающиеся части бледного тела, она вплотную подошла к зеркалу, коснулась его грудью и вскрикнула! Обдавшее Артемиду ледяным презрением, зеркало явно не завидовало ее раздобревшей красоте. Тут же втянув живот под ребра, Ада напрягла нижние «щечки» и, строго взглянув на отражение, приказала: «Все! С понедельника – на диету! Худеть!»

Однако, сегодняшний вторник внушал оптимизм. Ей тотчас захотелось собрать все силы и подготовиться к акту самоистязания основательно. Потому набросив халат, она двинулась к еде, сосредоточенно вспоминая популярные методики истощения. Худеть от мочегонного и слабительного негламурно, как его не назови. Этот способ она отвергла сразу.

Стоя в кухне возле окна и попивая кофе маленькими глотками, она лениво наблюдала за идущей по двору парой, попутно размышляя, о том, что прекрасней всего худеть от любви… или от ревности. Ревность, говорят, прожорливей солитера будет. Так изгрызет!