Вера Вьюга - Эффект матрёшки

Ада вошла. Почетный караул из билетерш заставил вспомнить день недели: «Суббота!» – огорчилась она.

– Девушка, – окликнул ее пронзительный высокий голос. Худое лицо молодого человека выглядывало из облепившего голову флисового капюшона. Один его глаз внимательно изучал Артемиду, другой собственную переносицу. – В театр не желаете сходить? Весенние скидки!

Подозрительный субъект, точно веер раскинул перед ней билеты и, обмахиваясь ими, продолжил манерничать:

– Девушка, я отдам вам за двести, не пожалеете. Вчера был аншлаг, а сегодня вяло идут.

Ада взглянула на билет, уверенно протянутый ей косым типом. На билете отчетливо синело «1000 руб» – это настораживало.

– А что за спектакль? – недоверчиво поинтересовалась она.

– «Евгений Онегин» же, девушка, театр на Тачанке, – закатил живой глаз тип вроде удивленный ее серостью. – Хотите, я с вами до контроля дойду? – разгоняя сомнение, тянул он.

Где это видано, чтобы на билеты скидку делали! Нет, когда на кофточку – понятно. Или там если у консервов срок зашкаливает, но на пищу духовную…

– Мне позвонить нужно… – пожалев убогого, почти согласилась Артемида.

– Так я вам дам… – обрадованный тип расстегнул чехольчик на поясе.

Мобильника у Ады не было, хотя муж не раз предлагал купить. «Нафига мне поводок», – думала она и отказывалась.

– Так что? Берёте? – оба его зрачка встретились на переносице и Ада тут же согласилась.

Знакомое фойе было непривычно пусто, если не считать трех столиков, за которыми уже что-то допивали и доедали любители «НАШЕГО ВСЕГО». В животе у Ады давно и неприлично похрюкивало, теперь это могло помешать имиджу светской дамы пришедшей на премьеру.

Белоснежная девица за стойкой пересчитывала наличность. Бутерброды с красноватой рыбкой на вид не внушали подозрений, но Ада все же решила не рисковать.

Она взяла безобидный кекс, упакованный в пленку и чашку чая. Расположившись за столиком, развернула и откусила… Тонкий привкус плесени, бережно сохраненный целлофаном, нельзя было спутать ни с чем. Глотать, только чтобы поддержать имидж не хотелось. С полным ртом и нескрываемой завистью Артемида смотрела на сидящего напротив толстоухого мальчика – тот сосредоточенно пережевывал бутербродец с красноватой рыбкой.

Прикрыв рот салфеткой, Ада все же отважилась и выплюнула в тарелку то, что так и не стало ее ужином. Нетронутые слюной остатки бережно завернула в прозрачный саван и направилась к буфету, где уже образовалась тихая очередь из оголодавших театралов.

– Какой у нас сегодня месяц, девушка? – поинтересовалась Ада у белоснежной буфетчицы тоном автоинспектора узревшего просроченный полис ОСАГО.

– Август… – удивленно вскинула брови буфетчица.

Очередь оживилась.

– Так вот, это не «свежие кексы»! Это недоеденные пасхальные куличи!

Белоснежная девица попыталась что-то возразить, но Ада обернулась к насторожившемуся народу, взор ее горел, как у героини античной трагедии: «Плесень!» Смертный приговор обжалованию не подлежал. Она ловко выбрала несколько пятирублевых дисков из поблескивающей на прилавке мелочи и довольная собой гордо проследовала к столику допивать остывший чай.

«Любите ли вы театр… – вертелось в голове у Артемиды, пока она задом ощупывала сиденья. – Странно, куда они поролон из кресел повынимали… окна, что ли на зиму заделывают…»

Усевшись в пятнадцатом ряду, она стала разглядывать публику. Желающих занять места согласно купленным билетам было не много. Все норовили сесть поближе, и потому в первых рядах партера шло постоянное перемещение народов. Изгоняемые с мест законными владельцами граждане, кочевали с кресла на кресло, из ряда в ряд пока не прозвенел последний звонок, и огромная хрустальная люстра в центре зала не угасла. Аду никто не побеспокоил, и даже место слева оставалось свободным.

Совсем скоро на сцене сделалось светло и шумно. Поглощенная действом, она не сразу обратила внимание на того, кто сел рядом. Но она его почувствовала!

Ада различала мужчин по запаху. Достаточно было нескольких вдохов и все становилось ясно. Вот и сейчас её ноздри напряженно вбирали мятную прохладу разбавленную ароматами лаванды и кедра. Цитрусовые всплески, исходившие от только что подсевшего мужчины – бодрили, кофейный «дым» щекотал воображение. «Он пахнет успехом… – подумала Артемида и скосила глаза в сторону. – Блондин… натуральный. Редкий экземпляр. Хорош, размечталась!» – тут же отдернула она себя.