Георгий Нипан - Алиса и Гена. Инди-новеллы

Приходит, значит, Алиса и молча садится на лавочку рядом с конфетами: ни «Здравствуй!», ни «Добрый день!» Как сказал бы Михал Михалыч Зощенко: «держится индифферентно – ваньку валяет».

– Здравствуй, – я говорю, – Алиса из Зазеркалья. Давай будем мириться и есть конфеты Ферреро Роше, двадцать четыре штуки, – открываю коробку и достаю из рюкзачка термос.

– Как же, – хмуро вступает в беседу Алиса, – нужны мне твои ядовитые конфеты, Гена-крокодил.

Мы под елью располагались. Я глазом не успел моргнуть, как рыжий бельчонок цоп конфету из коробки и ко мне на плечо. Сел и золотую обертку принялся шелушить.

– Так нагло конфеты мои таскать! – чуть не зашлась криком Алиса. – Да я тебе хвост оторву, воришка!

– Ну, что ты, – пытаюсь я погасить назревающий конфликт. – Он еще маленький: не умеет ухитить по-тихому, подрастет – научится, – и про частную собственность еще ничего не знает. У них тут все шишки общие.

А бельчонок конфету сгрыз и прыг опять к коробке. Только Алиса раньше успела: раз и крышку закрыла, да еще и ладонью прижала. Бельчонок попытался крышку лапкой поддеть, но куда ему против Алисиной лапы. Посмотрел он на вредную бабку своими глазенками и ускакал на елку. Я думал, что без последствий.

– Еще бы мамашу с папашей привел! – ворчала Алиса, поедая конфету за конфетой и запивая чаем, – совсем эти белки распустились.

Чем меньше оставалось конфет, тем больше она сердилась. Вдруг в опустевшую часть коробки упала медалька желтого цвета с зеленой колодкой. Подняли мы вверх головы – нет никто. Нацепил я на нос очки и внимательно рассмотрел лицевую сторону медали: в верхней части – ель, по окружности – две ветви какого-то лиственного дерева, а внизу надпись в три строки ПОЧЕТНЫЙ РАБОТНИК ЛЕСА.

– Это тебе от пушистого друга, – говорю и прикалываю награду к черному пиджачку Алисы.

Не знал я, что у белок так развито чувство юмора.

Немногие любят зеленые помидоры. Отдельные российские мужчины. Употребляют их в соленом или маринованном виде, вслед за содержимым запотевшей рюмочки, и крякают. Спору нет, зелеными огурцами закусывать лучше – хрустят, но, извините, иной раз нет выбора. Ну, не будем завидовать, вернемся к помидорам. Алиса любит только красные помидоры, да еще и определенного сорта, «Бычье сердце» называется, и выращивает их сама в дачной теплице. Для корриды на кухне. К слову сказать, тореро из нее бы вышел великолепный: короткий черный жакет, расшитый золотом, – chaquetilla, под ним белая рубашка с жабо – camisa, заправленная в черные бриджи – taleguilla, и главное – неустрашимость, а тут одним испанским словом не обойтись, тем более без жестов. Однако Алиса и в домашнем халате тореро: выберет спелого «быка» на заклание, помоет, оботрет, положит на деревянную разделочную доску, немножко полюбуется, поприветствует зрителей, – то есть меня, – а потом длинным острый ножом сделает грациозное движение рукой и рассечет красавца. Да, но без теплицы – никак. Лето наше даже для людей короткое, не успевает человеческое сердце после зимы отогреться, а про «Бычье сердце» и говорить не приходиться. Не любит холод. Только вот в тепле быстро заводятся естественные враги, например, тля.

Лето, солнце, а Алиса какая-то грустная.

– Что, – спрашиваю, – случилось? Может внук Владик в свои десять лет умудрился кредит в банке взять миллиона на два под твое пенсионное удостоверение?

– Нет, – отвечает Алиса, – совсем ужас. Сердце мое «бычье» тля жрет. Не знаю, что и делать. Химию не хочу использовать. Что толку, что помидоры красные, если их есть нельзя.

– Букеты будешь из них составлять. Икебана получится.

– Хватит тебе шутки шутить, – сердится она. – Дело серьезное. Придумай что-нибудь. У тебя хорошо получается думать, когда молчишь.

– Ладно, – говорю, – помолчу.

План у меня сразу созрел, но одно дело придумать, а другое – реализовать. День потратил! Вначале в электричке сорок минут трясся. Летом, в субботу, с картонной коробкой, и кругом локти добрых людей. Потом два часа на лугу, среди ромашек, ползал, как проклятый! Потом десять минут пешком до Алисиной дачи. Аж устал…

– Бабка! – закричал Владик, когда меня увидел. – Дружбан твой, Гена, приперся.

– Слова выбирай, – отчитала внука Алиса. – Он что тебе – пацан какой-нибудь? Не «приперся», а «притащился», а еще лучше по-доброму «приполз».

– Красный ты, Гена, как спелый помидор, – заметила Алиса, – позвонил бы. Мы бы встретили на машине, а то ходишь чучелом по дороге и водителей нервных пугаешь. С управлением могут не справиться, если тебя встретят. Ведь пострадают люди от одного твоего вида. Воды прохладной выпей, пока я что-нибудь приготовлю, – и потащила меня в гостиную.