Александр Черенов - По следам адъютанта Его Превосходительства. Книга вторая

– Похоже, что так… Ну, что будем делать, господа?

Прежде чем окончательно «полинять», «Михеев» напоследок сверкнул глазами.

– Проверим второй адрес – что ещё делать, господин полковник…

Павел Андреич медленно встал с чемодана.

– Согласен. Только прежде, давайте зафиксируем результат нашего пребывания здесь.

С этими словами он вынул из вещмешка фотокамеру. Кое-как закрепив её на одном из чемоданов, поставленном «на попа» и временно определённом на роль штатива, Концов сделал несколько снимков комнаты и пустых чемоданов. Подельники в это время ассистировали ему: один руками и ногами фиксировал на месте чемодан-«штатив», двое других отверзали пустые чрева баулов и чемоданов и позировали с ними фотографу-любителю.

Затем Концов вынул из кармана пиджака пару относительно чистых листов бумаги, и в нескольких словах отразил в них результат осмотра «места происшествия», который все четверо скрепили своими подписями. Сложив акты-протоколы вчетверо, и водворив бумагу обратно в карман, полковник мрачно скомандовал:

– На объект номер два!..

То, что произошло на «объекте номер два», «один в один» повторило уже случившееся «на объекте номер один» – за тем лишь исключением, что на этот раз вход в потайную сокровищницу декорировал не книжный стеллаж, а огромный стальной сейф, который, после нажатия соответствующей кнопки, медленно отъехал по рельсам в сторону.

«Охотникам за сокровищами» не оставалось ничего другого, как и тут зафиксировать отрицательный результат вояжа на фотопластинках и бумаге.

– Ну, что можно сказать: «обогатились» мы сказочно! – подвёл итог Михеев. Удручённые случившимся – точнее, не случившимся – его компаньоны не захотели топтаться на больной мозоли. Да и, пожеланий они этого садомазохизма, Концов не позволил бы: он уже призвал «Михеева» к порядку, и теперь глядел на часы.

– Возвращаемся! Отрицательный результат – тоже результат. Надеюсь, Барон сумеет правильно оценить его и извлечь хоть какую-то пользу…

Обратный путь до Марселя прошёл спокойно, и незадачливых искателей бриллиантов никто всерьёз ни разу не потревожил. Всю дорогу «искатели» молчали, погрузившись в себя. Каждый со страхом ожидал «высочайшей» резолюции. Чтобы не отрываться от коллектива – и для большей достоверности образа – Павел Андреич не уступал соратникам в части демонстрации «упадка духа». Разумеется, с поправкой на статус начальника и «традиционное присутствие духа». Такое, вот, казалось бы, несочетаемое сочетание: «наличие отсутствия»…

…По прибытии в Париж Концов первым делом, даже не смыв с лица дорожную пыль, отправился на доклад к Барону.

– С нетерпением жду Вас, Павел Андреич!

Барон с протянутой для рукопожатия рукой кинулся навстречу полковнику.

– Я уж думал. Не случилось ли чего, и…

Едва взглянув на Концова, глава РВС не закончил фразы, не добежал и не обменялся рукопожатием с полковником: окаменел на половине пути вместе с протянутой рукой.

– Ничего?!

Вместо ответа Концов протянул Его Высокопревосходительству объёмистый бумажный конверт. Скрипя негнущимися ногами, Барон медленно добрался до стула и высыпал содержимое конверта на стол.

По зелёному сукну расползлись отпечатки с негативов, сделанные в одном из ателье Одессы, а также акты об отсутствии ценностей на месте, составленные на обоих объектах – «номер один» и «номер два».

Барон просмотрел акты мельком, но на фотографиях задержал внимание чуть дольше.

– Красноречивый документ…

Он усмехнулся и выронил из рук фотографию с изображением пустого чрева баулов и чемоданов.

– Весьма красноречивый документ, Павел Андреич…

Обращение по имени-отчеству свидетельствовало о том, что лично к полковнику в связи с плачевным итогом похода за сокровищами у Его Высокопревосходительства претензий нет.

– Я постараюсь использовать его надлежащим образом…

Блуждая глазами по сторонам, Барон неожиданно наткнулся на взгляд капитана – и ещё более неожиданно не отвёл свой. Но больше всего Концова поразил даже не этот факт, а то, каким был взгляд Барона: не просто уставшим, не просто обречённым – каким-то потусторонним.

Глаза Его Высокопревосходительства были красными – и наверняка не только от бессонницы. За бессонницу говорили лишь тёмные круги под глазами. Но припухлые веки говорили уже о совсем другом, не свойственном прежде Барону.

– Скажите, Павел Андреич – только честно, как на духу: а Вам, лично Вам, не надоело всё это?