Наталья Самойленко - «С ума сшедшая»

За Лейкиной дверью что-то прошелестело. Лейка, натянув халат и тапки, пошла открывать Мусе.

– Не прошло и получаса, – театрально повышая голос, начала выходить из себя Лейка, отпирая замок.

На пороге стояла Верка. Её любимая игра называлась «слушай, Лейка, у тебя нет двадцати рублей». На что Лейка всегда играла роль «палача», лишая Верку вожделенной «поправки с похмелья», предлагая ей несуществующий рассол или водички из-под крана. Верка, скорбно вздохнув перегаром, молча удалялась к следующей соседской двери.

Но в этот раз Верка оказалась трезва.

– Чего тебе? – раздражённо выдохнула Лейка.

Вера была странной женщиной. Далеко за пятьдесят, сморщенное одутловатое лицо, всклокоченная седая шевелюра, но при этом ярко-синие глаза с лёгкой сумасшедшинкой и детская «всеподкупающая» наивность.

Верка часто играла в игру, которая называлась «а разве нельзя?»

Она безо всякого смущения могла разговаривать с людьми любого статуса, кошелька, цвета кожи и роста. Будучи маленькой, всего метр пятьдесят в прыжке, обожала баскетболистов и ходила на все мероприятия местной команды «Черепаха». Она безумно любила детей и воспитала с пелёнок половину дома. Но могла прихватить что-нибудь из съестного без разрешения хозяев, наивно полагая, что раз воспитывает их чадо, то имеет право на какой-нибудь продукт с полки холодильника.

Когда-то давно, ещё до появления Лейки на свет, Верка была замужем.

Однажды, устав от пьянства мужа и побоев, решила его наказать. Она купила большую бутылку водки, нажарила картошки со шкварками, да и напоила «любимого». Правда предварительно сыпанула в водку сонных таблеток.

– А что, нельзя было? – хлопая ресницами и утирая красный нос рукавом, лепетала она в отделении полиции, когда чуть живого мужа нашли на второй день в квартире с дверями нараспашку бдительные соседи.

Верка не просто усыпила благоверного. Она его ещё и сковородкой по лбу звезданула, когда он полусоннопьяный попытался её стукнуть кулаком. В тот момент Верка, видимо, практиковалась в теннисе, а голову мужнину приняла за шарик. Сковородка оказалась чугунной, поэтому вырубила сознание пьяного «мужеподобья» с одного раза. А сама «воительница» ушла к подруге, да там и «заночевала» дня два.

Верку не посадили, потому как муж оказался на удивление крепок лбом или же просто не имел мозга, поэтому не получил даже сотрясения.

И вот сейчас она топталась у дверей Лейки, пытаясь упросить её спуститься вниз на первый этаж, потому что к ней пришёл Андрей Васильевич, мужик хороший и правильный, но одинокий и для неё, Лейки, самый подходящий.

Лейка хохотнула, а потом грубо осадила Верку, послав её туда, где и с фонарём заблудиться можно. «Стерва» вовсю забавлялась над внутренним ребёнком Верки. Лейка эту свою роль любила, лелеяла и доставала из реквизитного чемоданчика регулярно.

Верка шаркала ногами в сторону лестницы на первый этаж, а из соседней двери с грохотом вывалилась Муся, совершено седая.

Лёйка ойкнула и кинулась к Мусе. Она втащила Мусю к себе, включила свет в прихожей, охнула и сползла по стене вниз.

Это нужно было видеть.

Муся, от такой реакции Лейки, затянула рассказ:

– Читаю стихи, слышу зовёшь чай пить. Ну я и пошла, а у меня антресоли в прихожей, а там мука, купила вчера по случаю мешок на пять кило, а под ноги-то не смотрю. А там ботинки на коврике сохнут, я запнулась. Лечу, думаю, разобью сейчас лицо об пол, ну и схватилась за косяк двери кухонной, а он, помнишь, хлипко держался, ты всё говорила, приколоти. Я его с гвоздями и вырвала. Летим вместе. Думаю, ладно не убьюсь, антресоли косяк задержат, я на нем и повисну, а он, зараза, прямо гвоздем да в мешок с мукой. Распорол его, и мука, как первый снег, ровным слоем тело моё, растянувшееся по полу, и усыпало. Ну, я поднялась да в ванну, думаю, умоюсь, не в муке же к тебе идти? Кран, видать, сильно рванула, и фонтан воды на меня. Вот стою пельменя пельменей, думаю, идти к тебе за помощью или опять «мчеэсников» вызывать?

Лейка от хохота разогнуться не могла, сидела, скорчившись в прихожей, и тихо подвывала, уливаясь слезами, представляя картину полёта Муси с дверным косяком.

Через двадцать минут Муся, намытая и начищенная в Лейкиной ванной, пила чай с остатками сушек и мурлыкала себе под нос – «перемен, требуют наши сердца…»

Лейка прибирала ошмётки теста в прихожей и улыбалась воспоминаниям.

Работала она по-молодости в одной компании. Компания производила косметику, нанимала за честное слово консультантов и пускала их в свободное плавание бизнеса. Лейка тогда играла в «бизнесвумен». Правда, офис они с подругой снимали в старом деревянном доме. Две комнатки, сени, в одной из комнат подполье.