Владимир Титов - Одна нога здесь… Книга вторая

За разговорами времечко бежало скоро. А тут ещё выяснилось, что знахарь вдобавок ко всему, ещё и неплохой рассказчик. Он поведал Зайцу немало презанятных историй, из которых самой смешной показалась небылица про двух волхвов (имен их корчмарь не запомнил), которые умудрились продать простофилям целую кучу помета птицебыка (были такие в древности: кто говорит, коровы с крыльями, а кто – птицы с копытами), под видом целебного зелья, а потом, когда уже было поздно, один из них вспомнил, что это ж и впрямь ценное вещество, которое ни за какие гривны не купишь! До слез насмеявшись над незадачливыми волхвами, причем смеялись и за соседними столами, Заяц сделал себе пометку в уме, заказать у какого-нибудь умельца лубок с изображением этой истории.

Рассказав Чуричу об случае в каморе деда, откуда был вышиблен белоглазый, корчмарь стал допытываться: как он думает, не стоит ли сказать тем двум здоровякам о ноже, виденном в руках постояльца из четвертой каморы? Знахарь хмыкнул неопределенно, а потом незаметно кивнул головой в сторону угла, где сейчас веселились разбойники вместе с тем, о котором они сейчас разговаривали. В ответ на недоуменный взгляд корчмаря, пояснил:

– По-моему, сообщать уже поздно. Теперь-то он не один…

И впрямь, судя по оживленным лицам, с которыми разбойники внимали рассказам белоглазого, тот не только влился в их круг, но и определенно стал там помалу верховодить, хотя как ему это удается, с его мертвым взглядом-то?!

– Стоит твоим рыжим тряхнуть его как следует, эти морды немедленно вмешаются!

И Заяц согласился, что лучше не торопить события.

…Минула седмица с того дня, как в корчму нагрянули, один за другим, постояльцы из Зибуней. Жизнь текла своим чередом, и Заяц начал крамольно подумывать, что не так уж страшны калеки, рыжие и белоглазые, как думалось матушке… Ближе к вечеру седьмого дня, пожаловали новые гости. Сначала тихонько приоткрылась дверь, потом в нее просунулась маленькая, словно приплюснутая голова, скоренько осмотрелась, и лишь после того, в корчму прошмыгнул никто иной, как купец Божесвят. Ну, купец, это, конечно, громко и не по сути сказано, скорее уж собиратель и перепродавец редкостей, и в придачу скупщик краденного. Хоть Заяц и не видел, на чем он прибыл, но тут и гадать не приходилось: наверняка на своем любимом крытом возке, запряженном одним конем.

Роста Божесвят был невеликого, подросток подростком, внешности же самой что ни на есть непримечательной. Одевался зато в платье из дорогущей, чуть ли не заморской ткани, но и платье было какого-то скромного пошиву, неказистое, блеклое, висело на нем словно мешковина. На такого глянешь, так ни в жизнь не догадаешься, что перед тобой стоит самый настоящий богатей, а отвернувшись, сразу же позабудешь о встрече. В общем, не человек, а серый мыш.

А следом за ним зашёл ещё один мыш. Это он заглядывал в корчму поперед Божесвята. Ну, прямо брат-близнец! – в который раз подивился Заяц их сходству. Это был божесвятов телохранитель, по имени, а может и по кличке, Кривой. Правый уголок рта у него странно изгибался вниз, и никогда не шевелился, даже если Кривому случалось смеяться. Одет он был хоть и не так как хозяин, куда как победнее, но так же безвкусно и неприметно. Если не приглядываться, то сходство меж этими двумя даже на лицо было почти полное.

Несведущие люди думают, будто купецкий телохранитель – непременно здоровенный детинушка гора горой. Кривой выглядел вовсе непредставительно, но как боец стоил дороже иного верзилы с пудовыми кулаками. Заяц как-то раз видал, как Кривой, дабы потешить хозяина, с закрытыми глазами кидал в размеченную углем прямо на стене цель, железные шипастые шары от кистеней, парочку которых всегда таскал при себе. Внезапно вспомнив, с каким отвратительным чавканьем они впивались в бревна, Заяц передернул плечами. Несмотря на завязанные глаза, Кривой не промахнулся ни разу.

Когда-то Кривого собирались казнить за безжалостные убийства, совершенные им в Рыжгороде. Божесвят, будучи там в то время проездом, выкупил его за фунт серебра прямо с плахи, приобретя навеки верного пса. За Божесвятом то и дело охотились любители лёгкого богатства. Как-то раз на него напали на глухом тракте, намереваясь забрать и серебро, и жизнь впридачу. Вот тут-то бывший «Рыжгородский мясник», как прозвали Кривого, и показал себя. Купец потом живописал, что стало с нападавшими – корчмарь до сих пор помнил жутковатые подробности, и даже однажды видел их в страшном сне. Брр!