Александр Дунаенко - Инакомыслие. Антисоветские рассказы

Ответы «с той стороны» не отличались особенным разнообразием. К точкам и скобочкам добавились смешные рожицы, появление коих вызвало у моего дремучего Феликса неописуемый восторг. И восторг этот ничуть не умерился, когда я ему объяснил, что его туманной мечте не нужно было напрягаться, рисовать эти рожицы от руки. Что появление каждой делается простым кликом мышки.

Из писем к Феликсу:

Ну – и так далее.

Увязший уже по самые губы в своём болоте дамский угодник не слушал ничего и не слышал. Он был счастлив.

Но счастье его омрачилось совсем неожиданно.

Когда Феликс в очередной раз принёс мне флэшку, чтобы распечатать, похвастаться художествами своей виртуальной пассии, через плечо к нам у компьютера заглянул Кондрат Емельянович, наш дворцовый вахтёр.

– А, ну-ка, ну-ка… Ещё раз сначала, Феля, крутани…

Феликс просьбу исполнил с радостью.

Он считал себя уже практически полным обладателем виртуальной красавицы. Ну и что – если нет физического контакта. Зато духовная близость достигла небывалых высот!..

А, ведь, действительно… Сдержанность в выражении каких-либо чувств, лапидарность их выражений, загадочность – всё это позволяло, а, точнее – не мешало Феликсу превратить поток своего влюблённого сознания в лавину. Он столько высказал, столько всего понаписал в этот бездонный Интернет своей возлюбленной!..

И она ни разу не сказала «нет», ни разу не укорила, не упрекнула его ни в чём.

Молчание, даже равнодушие одного из партнёров весьма способствует развитию любовного чувства.

Тысячелетиями племена, целые народы поклонялись куску бревна, камню именно потому, что не слышали в ответ никаких возражений.

То, что у Феликса поначалу выглядело, как невинное увлечение, уже вышло на уровень безрассудной веры.

– Ну, я же мужчина!.. – вскричал в конце фильма «В джазе только девушки» один из героев, не желая идти под венец с мультимиллионером.

На что получил холоднокровный ответ: – У каждого свои недостатки!..

Наш Феликс уже был близок к этому состоянию.

Кондрат Емельянович внёс в его влюблённую счастливую душу сомнения, а потом ещё и всё разрушил.

Не оставил камня на камне.

– Что-то не нравится мне вся эта ваша переписка, – сказал, глядя в экран монитора Кондрат Емельянович. – Говоришь – ничего толком она тебе не отвечает, только вот значки эти отсылает?..

Кондрат Емельянович раньше работал во внутренних органах и многие вещи так и видел – изнутри. Многое, чего простому человеку было не заметно, для Кондрата Емельяновича было ясно, как Божий день.

Вот и здесь.

Глянул бывший сотрудник на письмена Феликсовой зазнобы и, как ищейка, вдруг зашевелил, задёргал ноздрями. – Не нравится что-то мне всё это… – повторил Кондрат Емельянович.

– Слушай, Феллини, – обратился он к Феликсу, – дай-ка мне эти каракули на денёк. Я их своим товарищам покажу…

– Зачем? Ты что! – Феликс вспылил. И лицо, как у красной девицы, зарделось, запунцовело.

– Ты, Феля, тут не у-ху-ху и не о-хо-хо, – осадил его Кондрат Емельянович. Никто на твою личную жизнь не покушается. Кому, на хрен, нужны ваши интернетные сопли. Если тут нет ничего – и хорошо. Но – чует моё сердце – что-то тут не так…

И Кондрат Емельянович ещё раз настороженно пошевелил придатком своего сердца – бугристым носом.

Результат был получен через неделю.

Кондрат Емельянович об этом сообщил Феликсу и сказал, что нужно серьёзно поговорить.

Договорились встретиться на квартире холостяка. Естественно, приглашали и меня, как консультанта по вопросам всяких компьютерных заморочек.

Расположились на кухне. У того самого компьютера, который, на протяжении уже нескольких последних недель, являлся источником радостей, восторгов и вдохновения старого пердуна Феликса.

Хозяин выставил на стол бутылку «Бузулукской». Скромная закуска: помидорчики, жареная картошка.

Выпили по пятьдесят грамм.

Кондрат Емельянович попросил Феликса вставить флэшку в компьютер – туда, где она у него вставляется.

Феликс просьбу исполнил, но руки у него почему-то дрожали.

Правильно дрожали.

Потому что то, что поведал нам бывший сотрудник внутренних органов, оказалось снегом на голову, громом среди ясного неба.

Кондрат Емельянович взял несколько писем незнакомки, почти наугад. Он сказал – нет разницы.