Сергей Арьков - Страшилки

– Товар при мне, – подмигнув ему, весело сообщил Семен. – Все честно.

– А можно мне на нее взглянуть? – спросил Павел, которого вдруг охватило странное возбуждение. Идя на эту встречу, он очень сильно боялся быть обманутым или обворованным, или что продавец окажется педофилом, похитит его, увезет в темную рощу, изнасилует и расчленит тупой пилой. Но Семен не производил впечатления ни мошенника, ни маньяка. Возможно, правдой окажется и все то, что он рассказал ему по телефону об этом необычном товаре.

– Можно, – охотно согласился Семен. – Почему бы и нет?

Он аккуратно вытащил из пакета большой прямоугольный предмет, завернутый в белую бумагу. Положил предмет на лавку, развернул обертку, и сделал приглашающий жест рукой.

– Смотри, – предложил он. – Товар, что называется, лицом.

Павел во все глаза взирал на товар. Им оказалась старинная книга с сильно потрепанной черной обложкой. Он не без трепета склонился над нею, и не без некой доли робости осторожно раскрыл наугад.

Пожелтевшие страницы были покрыты довольно корявым подчерком. Павел с трудом разобрал насколько слов.

– А она действительно древняя, – протянул он с невольным уважением.

– Древняя, – подтвердил Семен. – Сколько ей точно лет – не скажу. Но много.

– А как она попала к вам? – спросил Павел, повернувшись лицом к продавцу. – Вы по телефону намекнули на какие-то зловещие обстоятельства. Могу я их узнать?

– На твоем месте, я бы поумерил любопытство, – посерьезнев, посоветовал Семен. – Обстоятельства там такие, что они у меня до сих пор в голове не укладываются. Я когда книгу домой притащил, своей-то с дуру все и рассказал. Так она меня с этой книгой чуть на улицу не выкинула. Так и сказала – чтобы духу этой дряни в доме не было.

– Вы говорили, там произошел какой-то несчастный случай, – напомнил Павел.

– Не знаю я, что там произошло, – вздохнув, признался Семен. – И никто не знает. Дело на тормозах спустили, потому что там такая дичь, что и расследовать нечего. Мне это сразу стало ясно. Потому я эту книгу и умыкнул. Подумал, вдруг ценная. Пытался сбыть ее антиквару, но тот лишь рукой махнул. Ерунда, дескать, какая-то. Да что он понимает, дурак этот? Бабка, у которой эта книга была прежде, колдовством промышляла, и хорошие деньги на том поднимала. Я про нее многого от деревенских наслушался. Обычно все эти колдуны просто шарлатаны, но бабка была не такой. Что-то она точно умела.

– А вы сами читали эту книгу? – спросил Павел.

– Да все собирался, – поморщившись, признался Семен. – Раза три или четыре хотел полистать. Так, знаешь, из праздного любопытства. Но всякий раз вспоминал то, что случилось в том доме, и как-то желание отпадало.

Павел увидел, как тень страха пробежала по лицу собеседника, но уже через мгновение тот встряхнулся и вновь дружелюбно заулыбался.

– Ну, так что ты надумал? – спросил Семен. – Будешь брать?

– Буду! – твердо ответил Павел, и полез в карман за деньгами.

На протяжении всего пути домой Павел терзался сомнениями. То ему казалось, что он совершил великую глупость, отдав все скопленные на новый ноутбук деньги за какую-то старую бесполезную макулатуру. То вдруг его охватывало болезненное возбуждение, и ему хотелось скорее приступить к изучению приобретенной книги. Затем вновь он начинал корить себя за доверчивость, стоившую ему немалой суммы. И так раз за разом, пока он не переступил порога своей квартиры.

Сомнения его имели под собой основания. За минувший месяц Павел успел испробовать немало магических рецептов, формул и наговоров, почерпнутых либо на просторах интернета, либо в купленных им книгах, написанных, как уверяли аннотации к ним, потомственными чародеями, колдуньями в тридцатом поколении и прочими знатоками прикладного волшебства. И ни один из них даже не попытался сработать. Павлу было стыдно вспоминать эти эксперименты. Колдовские обряды принуждали совершать странные и нелепые действия, а вкупе с нулевым результатом они все больше и больше подводили школьника к тому простому выводу, что никакой магии на самом деле нет, а он впустую тратит время и деньги.

Только что купленная книга была его последним шансом. Для себя он решил так: либо в этот раз у него что-то получится, либо он бросает всю эту эзотерическую ерунду раз и навсегда. Бросает, и смиряется с тем, что побудило его с головой окунуться в чуждую ему прежде область.

Весь остаток дня и весь вечер до глубокой ночи он просидел над книгой. Была суббота, завтра ему не нужно было идти в школу. Так что он с чистой совестью мог не спешить в постель и с головой погрузиться в изучение приобретенного фолианта. Закрывшись в своей комнате, он листал пожелтевшие от времени страницы, с жадностью вчитываясь в текст, написанный отвратительно неразборчивым подчерком. Расшифровать удавалось далеко не все. В каких-то местах текст обретал вид читаемости, в других же превращался в натуральную кардиограмму. Никакого порядка в нем не было – тот, кто писал его, делал это исключительно для себя, и не рассчитывал на то, что его каракули придется разбирать постороннему человеку. Многое было навалено в кучу, в иных местах текст внезапно обрывался, а дальше шло уже что-то другое, не связанное с написанным прежде.