Роман Веселковский - Вегетарианец. Юмор. Ирония. Сатира. Сборник рассказов

Но, что интересно, досталось в той канители до кучи и чёрному жирафу. Он, ленивый такой, вальяжный весь из себя, размеренной горделивой походкой неподалёку в тот момент дефилировал, когда пчёлы вниз толпой ринулись. Жираф-то их и отвлек, а то бы и всё остальное слону понакусали бы до неузнаваемости. Смотрят пчёлы, а это что ещё за жлыга подозрительно длинная тут возле дерева ошивается, не иначе тоже на сладенькое потянуло, давай-ка, думают, ему для профилактики диабета ввалим на всякий случай! Ну, и ввалили. Почему бы не ввалить?! От такой неожиданной пчелиной заботы насчёт диабета, полинял тот жираф с такой скоростью, что чуть копыта не переломал и шею чуть не свернул. Смотрит, отвязались вроде, паразитки! Отдышался, на ноги глянул: етишкина жизнь! – пятнеть начал! Прямо разводами так, разводами жёлтыми по равномерно укрытой чёрной с отливом жирафьей наружности пошло. И привет! Так и встало, хоть плачь, попорчена шкура. Во, яд какой! С тех пор жираф пятнисто-жёлто-черным и остался. И всё. Хочешь загорай, а хочешь мёд ешь, хотя и опасно! – всё без толку. Что характерно, вообще бедняга пострадал ни за что.

Зато пчёлы успокоились, пчёлам была полнейшая лафа, потому что ещё долго-долго белый слон и жутко пятнистый жираф обходили их баобаб стороной.

2012г.

Дятлов долго смотрел в раскорячившийся чертёж, не в полной мере еще осознавая, то ли он слишком умный, то ли вокруг все идиоты. Ведь если эти три элемента снять и вместо них засадить болт М10 на всю длину, то это ж «чистое здоровье» выходит, чистая прибыль. На две операции меньше при сборке, на две детали легче. Это ж если, к примеру, на сто рублей эта хреновина дешевле станет, а хреновин этих за день о-го-го! А за год! Это вам не хухры-мухры – это мухры хухры чистой воды! Премия, не иначе! Довольный собой Дятлов возбужденно задышал, оглянулся, будто ища поддержки в нелегком деле рационализаторства, и вновь вперился глазами в чертёж. Да нет, ошибки быть не может, дело верное, рацуха чистой воды!

Во! Смотрит, Егорыч-«старожил», слесарь 6-го разряда харю давит. Все на обеде: кто в курилке воздухом дышит, кто в подсобке домино об стол наяривает, злость от работы монотонной вымещает, а этот, который Егорыч, здоровье – что значит уже его не густо, на вечер бережёт, в том плане, чтобы вечером «на ход ноги треснуть грамм пятьсот». Короче, дай, думает Дятлов, с Егорычем радостью поделюсь! В нос ему чертёж сует, мол, зенки расчехли, зацени – рацуха, офонареть просто! А тот на бумазейку слюну пущщает, и лишь бровью ведёт. А ну тебя, старпёр, рассердился Дятлов! Во, ничего себе, вот удача так удача, глядит – начальник цеха, Кроль Сергей Иваныч собственной персоной шкандыбает. Как говорится, на ловца и зверь бежит.

– Тут это-ть, дело какое, – чуть не заикаясь, валит с плеча нервно трясущий чертежом Дятлов, – тут если вот отсюда три вынуть, а одну вот сюда вставить…

– Ты чего это, Дятлов, мозги мне в обеденный перерыв клюешь? Сам не обедаешь и других с толку сбиваешь.

От Кроля резко тянуло праздничным настроением. В подтверждение того, что с толку сбивать нехорошо, Кроль помахал закусью в мешочке в виде бутербродов перед носом Дятлова и сказал, чтобы тот шел «по домину» вмазал или «воздухом продышался» и двинул к себе. «Тебе продышаться надо, сволочь!» – огорчился Дятлов, после чего возле доминошной каким-то чудом отловил ещё говорящего Фролова. Тот здесь давно, всю кухню знает.

– Вот, – говорит Дятлов, – такое дело, тут три высунь, одну всунь, – чистое здоровье выходит! – И чертёж Фролову в рожу суёт.

Фролов хоть на ногах и не крепко стоит, но блевать ещё в состоянии, Дятлову вещает, что его, дескать, от этой шараги и от этой деталюги в частности давно уже тошнит, не искушай, говорит, – а сам в чертёж целит. Дятлов увернулся – и к Петрову. Тот единственный, судя по всему толковый, с больной печенью, правда, и вставным сердцем – кроссворд у батареи разгадывает и кроме чая с кроссвордом вприкуску к обеденному меню близко ничего не подпускает. Дятлов бумагу ему свою на кроссворд – хрясь! Отвлекись, говорит, мил человек, тут поинтересней ребус, тут три штуки детали вынёмываем, заместо этого дерьма одну, но другую всовываем, – одна экономия, вынь да положь! Петров чертёж ладонью с кроссворда счищает, в сторону так его аккуратно отодвигает и на Дятлова подозрительно косится, дескать, врезал в обед, оно и понятно – святое дело, но зачем к людям лезть, тем паче, что здесь кремень восседает, а не человек, ему чужие пьяные выходки на свою родную многострадальную печень осложнения дают.