Анатолий Субботин - Антивампирин

Дядя Мирон был печален. «Жаль, хороший был мед! Выпоить две фляги за просто так совсем чужим людям! Но что поделаешь, если у человека идея фикс. Вот завтра, когда он убедится, что все его вурдалаки – бред, я поговорю с этим «дохтуром»!»

Представляете удивление дяди Мирона и особенно ужас жителей Чернухи, когда на следующий день выяснилось, что вампиры перешли границу между мифом и реальностью. Да что там! Они перешли все границы приличия.

– Они лежали с нами вплотную, как клопы! – истерично кричала какая-то молодая чернушанка.

– Я проснулась из-за того, что обняла нечто скользкое и липкое, – вторила ей другая женщина. – Если бы оно шевельнулось, со мной сделался бы удар!

Почти каждый обнаружил в это утро рядом с кроватью или даже на ней голого, зеленоватого, чуть заплесневевшего покойника или покойницу. Две старушки действительно не вынесли подобного зрелища. Несколько человек лечилось потом в «психушке». Но в целом ЧП сошло селянам благополучно. Зато разговоров после было – на всю оставшуюся жизнь.

Первый испуг прошел. И чернушане даже радовались, что все позади и что больше уж никогда вампиры не явятся к ним. Только одна сорокалетняя вдова горевала, потому что приходивший к ней кровосос был ее покойный муж. И получилось, что она потеряла его во второй раз.

– Он так нежно сосал меня! – говорила она и безутешно плакала.

Что добавить к сказанному? Дядя Мирон помер через два года, простудившись. Рецепт антивампирина, им изобретенного, затерялся. Оно, может, и к лучшему. По крайней мере, отец почти не сомневается в этом. Его победа недолго радовала его. Очень скоро он стал жалеть своих сосунов.

– Ведь какие умницы были! – часто вздыхал он за стопкой водки. – Лишней капли не выпьют!.. Мы-то сами, чем не вампиры? Да мы во сто раз хуже!.. Какое я имел право убивать их?! А что если верны бабулины слова, и эти божии пиявки призваны были лечить нас, отсасывая дурную кровь!..

Студенты, проживающие в общежитии, праздновали юбилей. Их родному университету стукнуло шестьдесят лет.

В комнате собралось человек семь-восемь. Все парни. И не случайно, поскольку их девизом были слова: «Выпивка – дело серьезное!» Главное в этом деле, считали они, не спеша «опрокинуть» и основательно поговорить. А легкомыслие в виде баб – это на третье.

Стол буквально ломился. Его оккупировали четырнадцать бутылок «бормотухи» и (среди них как матка среди пчел) бутылка водки. Закуска также поражала изобилием: целая сковородка отварной вермишели!

– Ну-с, приступим, старики, – начал студент Шкловский. – Первый тост, разумеется, за нашу альма-матер. Несмотря на то что ей шестьдесят, она нас по-прежнему кормит и выглядит не больше чем на двадцать, поскольку именно таков наш средний возраст.

– И наоборот, – подхватил студент Зубреньков, – несмотря на то что нам по двадцать, мы с нашим умом выглядим на шестьдесят.

Пили из стаканов. Тосты чередовались как из пулемета. Через полчаса никто уже лыка не вязал. Водку кончали в беспамятстве.

В коридоре заиграл магнитофон. Начались танцы. Все встали из-за стола и отправились.

Студент Сологуб, выйдя из комнаты, ощутил в себе неопределенные позывы. «Надо пописать», – решил он и пошел в туалет. Но промахнулся и попал к соседям. Там он открыл дверцу одежного шкафчика и попытался расстегнуть ширинку. Хозяин шкафчика, будущий писатель, вежливо объяснил Сологубу его ошибку, указав ему настоящий туалет. В туалете студент Сологуб снова ошибся и, вместо того чтобы содеять задуманное, облевал все четыре находящихся там унитаза. Попало и на костюм. «Как же я буду танцевать?» – подумал студент Сологуб и начал чистить брюки. Но не мог согнуться: голова перевешивала, и он терял устойчивость. Оказавшийся рядом студент Зубреньков пришел ему на помощь, да только сам замарался. Однако приятели сочли дело сделанным и, обнявшись, весело отправились на танцы. Но по дороге Сологубу пришло в голову, что он забыл пописать, и он снова стал искать туалет.

А в это время в другой комнате студент Попов заметал следы преступления. Следы имели вид опорожненных бутылок. Попов выбрасывал их в окно. Один след емкостью 0,8 литра угодил в пробегающую собаку и убил ее. Как потом оказалось, собака принадлежала самому студенту Попову. Она любила своего хозяина и прибежала навестить его из другого города, неся ему в зубах талоны на мясо. Попов тоже любил ее. Запечалился Попов, спился, бросил учебу и устроился работать в зоопарк.