Антон О'скоттский - Закладочки 3. Еще разности

– Конечно, можно! Только не надо всем вместе толпиться, а то вас никто разобрать не успеет. Держите дистанцию, знаки! – напутствовал Щит.

– А сам-то ты куда встанешь? – неожиданно спохватился 80.

– Я в сторонке постою, за кустом. На мне так много написано, что, если начнут читать, вас не заметят.

– Но ведь ты самый мудрый, самый большой, самый главный!

– Именно поэтому мне просто достаточно быть рядом. Кому надо – остановится и прочитает.

Все знаки разошлись по своим местам. Каждый чувствовал свою важность, свою значимость, каждому хотелось, чтобы его заметили. И только один знак остался стоять перед старым Щитом. На этом знаке вообще ничего не было нарисовано – только полоса наискосок, да и та черная. Этот знак очень стеснялся и переживал.

Мудрый Щит посмотрел на него и ласково спросил:

– Ну, а ты чего не пошел со всеми?

– Я же ничего не значу, – тихо прошептал тот, – да и все места уже разобраны, я последний остался.

– Не беда! – подбодрил его Щит, – последний не значит самый ненужный. Кто же еще сообщит, что опасность миновала, и можно дальше ехать спокойно? Только ты и можешь, ведь на тебе ничего предостерегающего не нарисовано и не написано! Твоя задача, пожалуй, самая приятная. Все остальные если не ограничивают, то предупреждают, а ты освобождаешь. Запомни, Конец Ограничений, любят тех, кто дарит свободу.

Конец Ограничений занял свое место, последнее в долгой череде других знаков. Он видел, как улыбается водитель очередной приближающейся машины, и улыбался в ответ.

Что нужно сделать, чтобы оказаться в средневековье? В настоящем средневековье со всеми его «прелестями», а не как в книгах и кино? Достаточно пережить глобальную катастрофу. Я еще помню, что было ДО. Плохо, но помню. Таких, как я, мало осталось. Но мы вместе. И хорошо, что немногие знают, в каком.

Мы пережили и катастрофу, и краткий период варварства сразу ПОСЛЕ, и вот теперь переживаем «расцвет» средневековья. Нынешние феодалы к нам последнее время не лезут. Ведь в прошлые разы мы смогли дать им достойный отпор. Благо тогда кое-какая техника еще работала, было топливо, даже электричество иногда было. Но сейчас почти ничего не осталось.

Но больше всего не хватает звезд, этих маленьких ярких точек на ночном небе. Небо теперь постоянно затянуть пеленой облаков. Или пепла – не знаю, но звезд не видно. Звезды…

– Дедушка, а что такое звезда?

Дедушка… не думал, что доживу.

– Звезда – это…

– Это как Цой?

– Почему ты так решил?

Мальчишка протянул обложку от диска. Черный фон, на нем солнечная корона:

– Цой жив! Так на стене написано.

– На стене еще много чего написано. Но Цой действительно жив, если ты знаешь, кто это.

– Он – бог.

– Нет. Он человек. Был. Но он обладал уникальным даром зажигать сердца миллионов.

– А миллион – это сколько?

– Это… если собрать всех наших, да еще соседей, да еще много-много раз по столько – примерно и получится.

– Ух как много! Я буду звездой!

Что мне, отговаривать его? Поддержать? Направить на путь истинный? Что ж, если есть цель, а препятствий не замечать… Я сходил в свою палатку:

– На! – протянул повидавшую, кажется, все гитару, – зажги для начала меня.

– Я не умею.

– Цой тоже не умел. Бери и учись, пока я не передумал.

– Ты меня научишь?

***

Прошел сезон. У мальчонки начал ломаться голос. Да так удачно, что по тембру действительно на Цоя походить стал. И гитару он осваивал с молниеносной быстротой. Когда стало получаться что-то путное, я из закромов достал последние батарейки и чудом сохранившийся плеер.

– Только один раз, – сурово сказал я. И никому ни слова, ясно. А то все отберу.

Он только кивнул, восхищенно глядя, как я заряжаю в плеер батарейки, нажимаю на кнопку, насаживаю на его уши наушники. Одно ухо давно отвалилось, второе потрескивает, но услышать живой голос Цоя мальчишка просто обязан. Пускай и в его сердце зажжется пламя рока.

***

Минул еще сезон. Мы сидели со Старром, еще одним из тех, кто помнил ДО.

– Мальчишка мне вчера спел. Знаешь, что я думаю? Я думаю, надо собирать стариков. Твой Фендер еще способен издавать звуки?

– Это можно узнать только включив. Ты еще с кем-то говорил?

– С Выдром, у него бас пятиструнный. И с Петровичем. Петрович, кстати, готов вернуть к жизни звук в ДК.

– А что пацан думает?

– Боится, но рвется в бой. Дадим шанс подрастающему поколению?

– Зажжем звезду!