Лев Корчажкин - Хуторяне. Русский дух

– А чего же всех так замочило? – спросила Марья Моревна.

– Не знаю, – виновато ответил пастушок, – я быстро летел, не заметил.

– Это я вам расскажу, – раздался из кустов сердитый голос кота Василия.

Василий вышел на дорожку, отряхнулся и уселся, начав усердно вылизываться. Но вскоре поднял голову и начал рассказывать.

– Пошел я на болото за осокой: русалка попросила – жестко ей на ветке на голой коре лежать. А где самая лучшая осока? Ясное дело – под пузырем.

Василий поперхнулся, прокашлялся и замолчал, снова принявшись вылизывать правую заднюю лапу.

– Не томи, Васенька, – попросила Василиса.

– Не тормози, – подержал жену Иван.

– Все-таки я интересуюсь, чем все закончилось? – подал голос старичок Прохор.

– Молока тебе, что ли, принести, горло прочистить? – спросила Марья Моревна и поднялась, чтобы идти в дом.

– М-р-р… лучше сливок, – ответил Василий и облизался. – Мне продолжать, или хозяйку подождем?

Он проводил глазами ушедшую Марью Моревну.

– Я дверь открытой оставлю, услышу. Чай, не глухая, – сказала Марья Моревна с крыльца.

Кот продолжил:

– И вот я осоку стригу – зубами под самый корешок. Зубы у меня ого какие острые! Но нужно аккуратно – стебелек к стебельку, длина, толщина… Русалка она хоть и рыба наполовину, а характер чисто женский – капризный.

И вот я весь в осоке, делом занимаюсь, параллельно с лягушками, стрекозами и всякой прочей живностью новостями обмениваюсь, болотную жизнь фиксирую для пополнения репертуара. Вдруг чую – дрожит вода болотная, кочки закачались. Слышу: топот, гомон, крики. На лапки приподнялся, вижу: несется на меня толпа деревенских. Впереди Илья с колом. Прямо как иго татарское, только глаза у всех не раскосые, а круглые, в основном василькового цвета, хотя попадаются и карие. Я в боевой комочек сжался, присел. А толпа, оказывается, к пузырю торопилась. Илья первым подскочил и как вдарил колом по тугому боку. В нем враз бурчать перестало, тугая струя как протуберанец, только черный, хлынула в болото. Народ сверху с лесенки посыпался, забарахтался. Там и вымокли все, о чем в maternet-е и пишут. Ну и сороки тоже о том же болтают. Читать не умеют, а видеть – видели, поскольку летают где попало.

– А ты и сам где попало шатаешься. Вон – за ухом репей висит, – рассмеялась Василиса.

Кот потряс головой и обиженно произнес:

– Ну и что, что репей. У пузыря кроме осоки и лопухи здоровенные, как не зацепиться? А долгом ученого своим я манкировать не привык. Не то воспитание!

– И какое, скажи нам, как историк, ты из этой истории следствие извлек? – прищурившись, спросил старичок Прохор. – Какие такие выводы, чтобы потомков уму разуму наставлять?

Василий широко зевнул и начал вылизывать лапку. Закончив, посмотрел на выжидающего Прохора и ответил:

– Выводы, они же мораль, из этого народного промокания просты. Третий закон Ньютона, применимый к исторической науке, гласит: «Не буди лихо, пока оно тихо». Вот вам и мораль, она же – выводы.

– Вот уж удивил, – воскликнула с крыльца Марья Моревна, – это и без тебя – кота ученого известно.

– Вот-вот! – старичок Прохор заволновался и подскочил, – и не давайте ему сливок, сказочнику этому. Лучше мне дайте, я из них «Бейлис» 3 3 Бейлис – старинный ирландский алкогольный напиток, крепостью 17%; сливки составляют в нем 50%. Кроме сливок в состав входят ирландский виски, спирт, сахар и шоколад. сделаю. А исторические выводы могу не хуже Василия выдавать!

– Например? – насмешливо спросил кот.

Старичок Прохор набрал в грудь воздуха, подумал, поднял к верху палец и вымолвил:

– Ты, помнится, упомянул, что народ бежал и кричал: «Доколе!». Правильно я излагаю? С восклицательным знаком? То есть возбужденно. Так вот вам ответ на вопрос «Доколе?». Ответ – «До кола!»

– Метко сказано, – похвалил старичка Прохора Иван.

– Какая элегантная игра слов! – захлопала в ладоши Василиса. – Прямо хочется записать для курсовика по литературе.

– Чепуха, – напыщенно сказал Василий, – кол – это артефакт. Только в нашей деревне и можно отыскать. Современный слушатель требует современной терминологии. Я ведь не простое лихо упомянул. Я ЛИХО упомянул – большими буквами. А это значит: Ломающий Искореняющий Характер Общества. Так что сливки – мои.

– А все-таки у Прохора более литературно, – заступилась за старичка Василиса.

– Будет вам спорить, – примирительно сказала Марья Моревна, – сливки пусть Василий ест. Твой «Бейлис» только туристы и спрашивали. А какие теперь туристы – без пузыря!